Конечно, Регина, далеко не девочка, помнила мудрое высказывание, что, куда бы человек ни поехал, он повсюду будет таскать за собой самого себя. Так оно и есть. От нажитых тараканов в голове сразу не избавиться. Но сделать это все же легче, если не остается повсюду, куда ни кинь взгляд, прежних привязок-якорей, упорно тянущих к привычному, прошлому, твердящих, что так оно спокойнее, надежней… Проверено, знаем. Регина-то в свое время и замуж выскочила поспешно, чтобы не оставалось повода вернуться в родительский дом, к домашнему рабству. Кому сказать — не поверят: взрослая женщина сжималась от страха, что мамочке что-то не понравится, мама не одобрит… Что скажет папа на ее оплошность? Как они поглядят, с каким упреком и огорчением, если она не оправдает их надежд? Абсурд, вроде бы, но до того памятного тридцатника она не находила сил сбросить с себя ярмо родительской опеки и удушающей любви. На то же, чтобы изжить окончательно чувство вины и желание вернуться, Регине понадобилось десять лет.
Но сейчас речь шла не о замужестве, в которое когда-то Регина бросилась, очертя голову, видя наискорейший способ решения всех проблем. Сегодня она собиралась продумать дальнейшую жизнь тщательно, как взрослая мудрая женщина, не поддаваясь эмоциям и порывам, но и не труся. Уходить — так уходить.
Для правильного решения и нужна была ясная голова. Отдых в родных стенах. Крепкий полноценный сон. Спокойный анализ ситуации — и спокойствие, спокойствие…
Ага, как же.
Познаешь тут дзен, когда сперва едва не психанешь из-за таксиста, перепутавшего улицы Строителей и Машиностроителей, потом продрогнешь на ледяном ветру, хоть от машины до подъезда десять шагов… Морозы, знаменитые мартовские морозы все же ударили в ночь, да еще с пургой, перешедшей в обильный снегопад, что унялся лишь к полудню; так что эти десять шагов Регина брела, как через поле, выдирая ноги в легких сапожках из свеженаметенных белых барханов. Единственный на три двора дворник не успевал расчищать дорожки к подъездам…
А на лестничной площадке выскочила из квартиры досужая баба Шура, спасительница — вот словно сердцем почуяла, что вернулась соседка жива-здорова, а ведь окна ее выходили не во двор, а на проезжую часть! — и запричитала:
— Ой, Региночка, живая, ну, слава те хоссподи! Вернулась? Выписали? Не рано ли, а то, глянь, плохая какая, краше в гроб кладуть… Не нужно ли что? Ты только скажи, или в стенку стукни, я бабка крепкая, еще сгожусь куда сбегать, в аптеку там, или к батюшке, пригласить пособоровать…
