А он, прикрыв глаза, уже не мог остановиться, сплющивая неведомое, но вдруг ставшее осязаемым нечто, ломая его, сминая с хрустом, будто старый пергамент. Крики нежити казались наиприятнейшей музыкой. Тело постепенно утрачивало вес, делалось легким словно перышко, и в какой-то миг Стефан понял, что парит над полом, под потолком библиотеки. А дальше все закружилось и полетело в темноту.
* * *
Когда очнулся, в окно сочился кровавый закат.
Стефан осторожно вдохнул. Выдохнул. Он был жив, и ничего не болело, за исключением ладоней. Прислушался — в библиотеке стояла мертвая, пугающая тишина. Госпожи видно не было, и точно также было неясно, где она и что замышляет.
Вздохнув, Стефан осмотрел руки. Почерневшие, вздувшиеся вены ползли вверх от кончиков пальцев, сплетались сеткой на запястьях и ныряли вглубь тела. Черные, как будто нарисованные угольком.
Князь помянул Хенеша.
Не к добру все это, не к добру.
Он сел на полу, осмотрелся. Лорин нигде не было поблизости, но князь слишком хорошо помнил ее вопли, чтобы прийти к заключению: он не только смог повторить тот выброс силы, но и применил ее туда, куда следует.
Потер ладонью затылок, на котором налилась изрядная шишка. Все же Лорин знатно приложила его о пол, если бы не стул, так и вообще мог бы лежать с проломленным черепом.
«И с разорванным горлом».
Стефан усмехнулся невесело.
А ведь Лорин, казалось, совершенно искренне хочет ему понравиться. Не быть тем, чем являлась…
Память выхватила из темноты скользящий по клыкам язык.
Она почти укусила его, почти…
«Но не успела».
Ой ли?
От внезапной догадки Стефан вдруг покрылся холодным потом. Хенеш! Если бы Лорин хотела его сожрать, то не стала бы медлить. У нее была возможность укусить. Но почему-то не укусила.
Князь быстро поднялся на ноги, осмотрелся.
— Лорин? Ты здесь?
Тишина.
Недоброе предчувствие сжало сердце. Уж не сотворил ли он чего такого, о чем придется сильно пожалеть?
Стефан, ругаясь на чем свет стоит, принялся осматривать библиотеку. Быстро накатывали сумерки, и пришлось зажечь свечи в бронзовой подставке.
— Лорин! — еще раз позвал он, уже и не надеясь услышать ответ.
Обострившийся слух уловил легкий шорох где-то у самого выхода. Стефан бросился туда — и, увидев Лорин, остолбенел.
Да, госпожа Пустошей не ушла далеко. Да и не смогла бы уйти при всем желании — ее тело было измято, изломано так, словно было из воска, и кто-то с силой сжал его в кулаке. Сквозь лохмотья, в которые превратилось платье, в открытых ранах белели осколки костей.
