— Нет.
Лорин отпрянула. Попятилась.
Как противно, больно, унизительно…
Да что ж она делает? Упрашивает этого человека сделать то, ради чего многие бы друг другу глотки перегрызли?
— Почему? — зло повторила она, — потому что я неживая? Потому что… это то немногое, что мне осталось? Чтобы ощутить тепло, чтобы не забывать, что я еще человек?
— Ты не человек, — едва слышно ответил князь.
Судорожно вздохнув, Лорин двинулась к краю чаши. Глаза жгло. Горло стиснуло стальным обручем. Подтянувшись на руках, она быстро выбралась и, не заботясь об одежде, шагнула в сторону выхода из подземелья.
— Лорин? — он все же окликнул ее.
Вампирша обернулась и рассмеялась, размазывая по щекам кровавые разводы.
— Что тебе, княже? Я иду к тем, кто меня согреет! К тем, у кого просто нет выбора!
Стефан, стоя по грудь в воде, молча смотрел на нее, и Лорин уже знала, что он видит: перемазанное кровью лицо, полыхающие алым глаза и острые белые клыки, которыми так удобно разрывать человеческую плоть.
В самом деле, не человек.
Глава 8. Господин Пустошей
Солнце палило немилосердно. Большую клеть, сделанную из толстых жердей, изрядно потряхивало на ухабах. Зоринка, которой приходилось каждый раз униженно клянчить у работорговцев воду, сделала то единственное, что пришло в голову: оторвала кусок подола от рубахи, порвала его на части. Одну повязала себе на манер косынки, другой прикрыла лицо Демену, а третью пустила на бинты, чтобы прикрыть рану от назойливых мух.
При этом, правда, работорговцы могли беспрепятственно любоваться ее бедрами, но Зоринке было наплевать. Хорошо, что рубаха оказалась такой широкой — хватило на все, что задумала.
Она сидела на полу клети, прислонившись спиной к жердям. Демен все еще не приходил в себя, и она уложила его набок, голову — себе на бедра, и аккуратно придерживала, чтобы не трясло.
Зоринка не слушала сальные шуточки, что отпускали те ужасные люди. Она намочила тряпку, отерла Демену лицо. Рану промывать не стала, чтоб лишней грязи не занести. И тихо плакала, думая о том, что она, дура, все испортила. Не потащилась бы ночью к Демену, не попались бы работорговцам. А теперь вот, что делать?!!
…Демен пришел в себя к вечеру. Тяжело приоткрыл глаза, посмотрел мутно на Зоринку, словно не узнавая. Глубоко вздохнул. Через некоторое время взгляд сделался осмысленным. Демен покосился на жерди, затем посмотрел на заплаканную Зоринку и тихо-тихо спросил, едва проговаривая слова:
— Почему ты… не… убежала?
