Тварь бежала!
Сперва он не поверил.
Нет, вампирша не могла бежать от человека.
Но и в подвале ее больше не было.
Недоумевая, Стефан пошел следом. Происходящее выглядело более чем странно. С чего бы ей — и порскнуть в темноту, как крысе?
Впрочем, некоторые ответы на вопросы он получил на лестнице, ведущей вверх. Госпожа пустошей, закатив глаза, распласталась на ступенях. Ее били судороги, на губах выступила черная пена. Острые когти скребли камень.
Стефан удобнее перехватил рукоять клинка, занес руку для удара. Вампирша его не видела, ее тело ломало и комкало, словно бумагу.
«Она убила Росинку, — Стефан сжал челюсти, — теперь я убью ее».
Посмотрел на запрокинутое лицо. На перепачканную кровью тонкую шею, которую так хотелось сжать и давить, пока не хрустнут кости. Выругался. Пнул вампиршу под ребра. По ее телу прошла последняя судорога, после чего госпожа вытянулась и резко обмякла.
«Ты мало что знаешь, князь. Но уже и не узнаешь».
От звука этого голоса, что звучал в воспоминании, Стефана передернуло. Он наклонился к неподвижной вампирше, намотал на кулак пышные волосы. Отчаянно хотелось, чтобы ей было сейчас больно. Так же, как и ему, как и тому мужчине, как Росинке. Это неправильное, темное желание, выворачивающее наизнанку душу, заставляло его поднимать тело госпожи, постепенно отрывая от ступеней.
А потом Стефан опомнился. Что он творит-то? Превращается в такую же тварь? Отрубить голову, набить рот чесноком, как и обычному ллэ… И забыть.
Но это потом. А сейчас… не мешало бы узнать кое-что у этой госпожи.
…Когда Стефан сделал все, что хотел, его начало потряхивать от напряжения. В душе стремительно разрасталось гаденькое и невероятно заманчивое желание наказать. Да так, чтобы она умылась кровавыми слезами, кричала от боли, валялась в ногах, моля о том, чтобы он прекратил. Стефан шагнул назад, любуясь собственной работой: теперь бесчувственная вампирша заняла место убитой ей же Росинки. Тонкие руки заломлены за голову и прикручены цепями к плоской крышке древнего саркофага. В белые щиколотки впились ржавые оковы, и ноги оказались раздвинуты совершенно непристойно. Вернее, было бы непристойно, окажись госпожа человеком. Но она являлась нежитью, тварью, которую проклял сам покровитель Теф, а посему…
Да, он нашел тот самый подвал, в котором и сам, похоже, потерял часть себя.
Стефан обошел помещение еще раз. Здесь не было ровным счетом ничего интересного за исключением ржавых цепей по углам да подозрительных потеков на стенах. Он безуспешно пытался унять противную дрожь во всем теле, как будто у него снова был жар.
