Стефан попробовал схватить двумя пальцами невесомую нить, но она ускользала, щекоча и словно бы насмехаясь. Князь выругался.
Нет, нужно успокоиться. Когда злишься, вообще ничего не выйдет. Нужна абсолютно, совершенно холодная голова…
На миг ему показалось, что большой и указательный пальцы сжали край невесомой ниточки, Стефан резко взмахнул рукой — и едва не заорал от неожиданности: дохлая мышь взвилась почти под потолок, а затем, издав душераздирающий скрежет, свалилась ему прямо на голову.
— Хенеш! — князь стряхнул с себя снова неподвижную тушку.
Выходит, он поймал-таки линии некротических полей, как их называл автор книги. Возможно, ему и не нужно ничего видеть, обойдется только осязанием?
И тут же одернул себя.
Всякое может случиться. Когда видишь, наверняка все получается не в пример быстрее и лучше.
Но — это был успех. Успех, отозвавшийся ледяным потом и дрожью во всем теле.
Стефан провел руками по лицу, стряхивая навалившуюся вдруг сонливость. Сколько он просидел здесь? Уж полночь наверняка миновала, потому и спать так хочется.
Но, прежде чем отправляться к себе в холодную постель, он все же решил еще немного побродить по замку, а ежели встретится ллэ, то и на нем опробовать свои способности.
Его собственная спальня располагалась прямо над комнатой, которую Лорин отвела Демену и Зоринке. Минуя "их" дверь, Стефан все же помедлил. Не смотря ни на что, ему хотелось поговорить. С кем-нибудь живым. Расспросить, как правится владетельному князю Велеславу, не досаждают ли дорогие соседи, охочие до чужих богатств. В конце концов, самому ему, похоже, не так уж и долго осталось. Разлом станет жирной точкой в истории его жизни, равно как и в существовании Лорин…
Он потоптался несколько мгновений у плотно закрытой двери, затем решил — "Утром расспрошу. Может, спят уже".
И уже занес ногу на следующую ступень, как вдруг разобрал в тишине женский плач. Ощущение было такое, словно окатили ледяной водой.
"Ну, Демен, ну стервец!"
И князь ударом ноги распахнул дверь, ожидая увидеть…
Пожалуй, Зоринку с подбитым глазом и в разодранной рубашонке. Демена, тянущего к ней поганые руки, ведь такой засранец вряд ли сделается нежной овечкой.
Но то, что открылось взгляду Стефана, превосходило все самые смелые фантазии.
Их в спальне было… трое.
Демен с распоротым животом и медленно стекленеющим взглядом в углу. Высокий беловолосый незнакомец в черном. И Зоринка, поломанной куколкой болтающаяся в его руках. Вся рубашка разорвана на груди, заляпана кровью.
