Стефан только головой покачал. Потом, опомнившись, огляделся — ноги сами принесли в библиотеку.
Здесь было пусто, темно и тихо. Лишь поблескивала на столе стеклянная чернильница, откликаясь на слабый свет братца-Сифа.
Стефан вздохнул, переступил порог. В самом деле, что за дело ему до Зоринки и Демена? Времени у них с Лорин было маловато, а в своих попытках обуздать некромантию князь продвинулся не слишком далеко. Если точнее, то продвинулся, конечно — довольно было вспомнить то, как приложил Лорин, изломав ее, смяв, точно тряпичную куклу. Но то снова получилось само собой, вырвалось внезапно хищной птицей. И — снова тишина. Ничего. Лишь черные вены ползут все выше и выше, добрались до плеч. А что будет, когда доберутся до сердца?
О том Стефану думать не хотелось. Одно только становилось ясным: его руки, соприкоснувшись с кожей Зоринки, причинили боль.
"А значит, я тоже перестаю быть человеком".
Он уселся за стол, потянулся за огнивом в деревянном сундучке. Запалил трут, от него зажег свечи. Раскрыл книгу, возвращаясь к попыткам подчинить силу смерти, но ни единой мысли не шло в голову, строки прыгали перед глазами. А тут, как назло, огромная тень на несколько мгновений закрыла окно; Стефан узнал виверну, даже разглядел приникшую к длинной шее фигурку госпожи Пустошей. Лорин отправилась за… как его там? Таро.
Он провожал взглядом крылатую тварь до тех пор, пока она стала неразличима в ночном небе, и вернулся к книге.
Хенеш!
Ему позарез нужно было приручить некромантию. Научиться видеть линии силы не только тогда, когда смерть дышит в лицо — а тогда, когда нужно ему самому. Но как это сделать?
Стефан потянулся к хорошо знакомому уже предмету, с которым пытался осваивать магию мертвого. Предметом этим была дохлая мышь, водруженная на медную подставку и, откровенно говоря, уже начавшая изрядно пованивать. Стефан расставил полукругом свечи, чтобы мертвое было получше освещено. Вдохнул глубоко, прищурился.
Слабое, едва ощутимое касание по коже, словно руками задел паутину.
Наверное это и были те самые линии силы, но — Теф! — этого мало, слишком мало… Чтобы ухватить их, чтобы слиться с ними воедино, нужно было видеть. А он не видел ничего, кроме серого и уже разлагающегося тельца.
"Еще раз, Стефан".
Сосредоточился. Глядел долго, не мигая, пока глаза не заслезились. Снова ничего, кроме ставшего уже привычным щекотного прикосновения к коже.
Ничего не вышло и в этот раз.
"Может быть, мне и не нужно видеть, а достаточно лишь чувствовать?"
