— Ты помнил моё имя, Кераст Яружский, — сказала она. — У тебя слишком хорошая память, чтобы забывать имена. Сейчас ты хочешь узнать, та ли я, за кого себя выдаю, а теперь смеёшься про себя: перед тобой всего лишь хитрая лиса, знающая, что и когда говорить… Тебе была бы безразлична судьба сына, не будь он единственным наследником. И всё-таки ты чувствуешь вину за то, как обошёлся с ним…
— Довольно! — князь отдёрнул руку, точно кожа Хельги вдруг раскалилась докрасна. — Хватит! Да, вижу, ты и впрямь колдунья. Хорошо. Больше испытаний не будет. Скажи мне только одно: сможешь ты вернуть Бажена в разум или нет?
— Если это будет в моих силах — да.
Князь крепко задумался. Одно дело — принимать помощь от лекарей, травниц и священников. Всё это люди известные. И совсем другое — сновидица, о которой Кераст знал только, что некогда она помогла боярину Милоту. Хельга увидела совсем немного в его душе, но достаточно, чтобы судить о ней со стороны.
— Что скажешь, Аркуд? — наконец спросил Кераст. — Верить ей?
— Хуже-то теперь уж точно не будет, — ответил боярин. — Княжич и без того что живой мертвец. Пускай колдунья лечит, а я присмотрю.
— А ты, Науз?
Маг вздохнул.
— Вряд ли от северной ведьмы будет толк, — Хельге не нужно было касаться его, чтобы прочитать в душе теурга бесконечную брезгливость и презрение к гостье. — К нам приезжало немало лекарей и все отступились, а ведь среди них были истинные мастера, по чьим книгам я изучал лекарское искусство. Если такие люди не справились, что уж говорить о сновидице, которая и свой-то ум невесть где потеряла? — он махнул рукой. — Но попытка не пытка. Аркуд правду сказал: хуже не будет.
Кераст посмотрел на северянку.
— Полгросса златников, — сказал он. — Если не вылечишь, не получишь ничего.
— Согласна.
— Тогда слушай. Бажена моего прокляли. Кто и зачем — неважно, пепел того человека давно уже рассеяли по маковому полю. Тёмных колдунов у нас сжигают, и поделом. Но сделанного не воротишь, колдун умер, а проклятие осталось. Вот Бажен и заперся в своих грёзах, носа наружу не показывает и даже говорить не хочет. Сидит целый день на постели и будто дремлет. Лекари говорили, на самом-то деле ум его никуда не пропал, просто ушёл вглубь, и теперь до него не достучаться.
Хельга слушала, думая о том, что князь снова лжёт. Очень умело, как опытный лицедей, и, наверное, в другой раз она даже не заметила бы фальши. Но желание испытать гостью сослужило Керасту плохую службу: мимолётное касание руки сновидицы раскрыло то, о чём он не хотел говорить. Князь чувствовал вину за то, что случилось с Баженом.
