Лучше всего рассмотреть сущность того, о чем мы говорим, на примере Преосуществления Святых Даров.
Претворение хлеба и вина в Плоть и Кровь Христовы выходит далеко за рамки вещественной символики, но отчасти все де пребывает в рамках (в условиях) этой символики. Обычно, материальные, хлеб и вино в момент и после Преосуществления их в Плоть и Кровь Спасителя не теряют своих «земных» свойств, могут быть подвержены разным повреждениям, но в то же время они суть истинные Плоть и Кровь Христовы, принадлежащие поэтому к области бытия вечного, нетленного, даже — Божественного! Подобно сему и все прочие вещественные, материальные образы и символы Церкви.
В таком случае мы должны признать, что в Церкви человек — образ Божий, стремящийся еще и к уподоблению Богу, и создаваемые человеком образы, подобные своим горним первообразам, не принадлежат в полной мере ни земному, ни небесному бытию. Человек в Церкви живет отчасти по новому Адаму — Христу, но отчасти еще и по Адаму ветхому, греховному. Так и Церковь, состоящая из таких же людей, и все, что в ней содержится, — это уже не «мир сей» («царство не от мира сего»), но еще и не Царство Божие, Небесное! Царство Божие уже присутствует в Церкви, составляя ее духовные недра («внутрь вас есть»), но в то же время оно еще и цель странствования (плавания в ковчеге) земной Церкви!
Дело еще более проясняется, если мы вспомним земную жизнь Богочеловека Господа Иисуса Христа. По Своему человеческому естеству Спаситель был подвержен чувству голода, жажды, душевным страданиям, страданиям плоти во время истязаний, наконец — действительной смерти на Кресте... И лишь после Победного Воскресения из мертвых Его человеческая природа (и плоть в том числе) обрела удивительные новые свойства — проходить сквозь запертые двери, появляться неожиданно в любой точке пространства и столь же неожиданно исчезать, наконец — вознестись на небо и «воссесть» вечно «одесную Отца».
Не значит ли это, что единение образов и первообразов в Церковной символике — то же самое, что единение двух природ в единой Личности Спасителя? Нет, не значит, При всей схожести мистического Тела Христова — Церкви с Его личным телом, последнее не тождественно Церкви, хотя бы потому, что оно и в земной жизни было совершенно без греха, тогда как люди, составляющие Церковь, все-таки несут в себе печать греховной поврежденности. Кроме того, две природы во Христе соединены неслитно и нераздельно в одной Личности, тогда как образ и первообраз в символике различны не только по природе, но и по ипостаси. Самый совершенно написанный Лик Спасителя на иконе при всем подобии Лику Христа, все-таки не тождественен Ему, хотя разница здесь представляется минимальной. Образ стремится к полному подобию первообразу, но никогда не достигает полноты подобия. Значит, единение первообразов с образами в символике Церкви сообразно, подобно единству двух природ во Христе, но не тождественно этому неслитному единству.
