На шестом заходе Харон заметил большую белую букву «Н» на одной из крыш. И снова озарение — он вспомнил эту крышу! Более того, он уже сажал на нее летательный аппарат!
Выпрыгнув из кабины на растрескавшиеся от времени и солнца битумное покрытие, Харон застыл в нерешительности. Он не знал, куда ему идти дальше. Не оставалось ничего другого, как отдаться своим рефлексам. Если голова ничего не помнить, то может быть, тело ей подскажет. Харон двигался по крыше, как лунатик — руки по швам, глаза закрыты. Двадцать два шага прямо, повернуть налево. Еще шесть шагов и он уперся в небольшую будку-надстройку, на двери которой висел проржавевший навесной замок.
Ремонтная станция в истребителе Харона была довольно примитивной и устраняла только грубые механические повреждения, но даже ее усилий хватило на то, чтобы довести работоспособность Харона до семидесяти трех процентов. Исправный на три четверти убийца Люминов все равно представлял собой неудержимую силищу. Что ему какая-то закрытая дверь, пусть и сваренная целиком из стали.
Он ухватился за замок и потянул его вниз. Дужка замка, сантиметрового диаметра, начала вытягиваться как резиновая. Харон усилил давление, с пронзительным звуком лопнула проушина, вторую Харон вырвал с вместе с крепившими ее болтами из стены. Странно, он помнил, что раньше эта дверь закрывалась на более технологичный запор. Точно, вот и выгоревший паз в стене рядом с проемом. Внутри виделись остатки проводки и какой-то электроники. Еще одна волна воспоминаний — Харон подходит к двери и прикладывает ладонь к сканнеру, на месте которого теперь в стене выгоревшая дыра. Щелчок, дверь открывается внутрь.
В его реальности дверь неподвижна, он открыл ее мощным пинком. За дверью Харона поджидала покрытая пылью лестница и… биологический объект! Короткий ствол штурмового автомата дернулся нацеливаясь. Крыса в панике заметалась по лестничному пролету и юркнула в трещину в стене.
Харон сверился со своими сканнерами, других движущихся, живых или потенциально опасных объектов те не обнаруживали. Он осторожно двинулся вниз по лестнице, которая вывела его в большой холл, разбитый на отдельные кабинеты стеклянными перегородками. Большинство которых до нашего времени не дожило — битое стекло противно скрежетало под бронированными ботинками Харона.
«Префектура Нагасаки. 17-й полицейский участок» — гласили бронзовые буквы на стене. Ментальный словарь тут же выдал подсказку: «Полиция — это служба, которая борется с преступностью». Моральные принципы старого мира относили убийство к преступлению. Убийство было смыслом жизни Харона и, скорее всего, тогда он считался преступником и бывал частым гостем в полицейском участке. Он напряг память — ничего. Но ноги его несли прочь из холла. Один коридор, второй. Харон застыл перед неотличимой от десятков других дверью. Толкнул ее. Не заперто.
