Вторая, что мы, предпринимая что-либо, взираем на одну наружность добродетели, которая волю нашу побуждает к добру, нежели на трудности, встречающиеся на истинном пути добродетели. Почему и не удивительно, что намерения, будучи на худом основании, при явлении трудностей, - исчезают и в ничто обращаются.
Для сего научись любить труды, сопряженные с добродетелию, более, нежели самую добродетель, и сими трудностями занимай всегда волю твою, сначала немного, потом более, естьли хощешь быть истинно добродетельной и совершенной. Ибо истинно то, что ты удобно и с вящею похвалою победишь врагов твоих, естьли с большею охотою и мужеством будешь переносить помянутые неудобства.
Третье, что намерения наши многократно стремятся не к добродетели и воле Божией, но к собственному своему благополучию. А особливо те, которые мы обыкновенно предпринимаем, ощутя в себе духовное увеселение, или когда нас весьма угнетают печали и напасти, ибо в сем случае, не находя другого способа, поставляем, что мы хощем, предав себя Богу, упражняться в добродетели.
Любезная дочь, дабы не впадать тебе в сии заблуждения, когда чувствуешь в себе духовное увеселение, будь осторожна и кротка в намерениях, а особливо в обетах и избраниях своих. Во время печали решимость твоя да будет сия: печали сноси с терпеливостью и о том только проси Бога, дабы Он даровал тебе крепость всякие противности переносить без умаления добродетели терпения и без малейшего нарушения благоволения Божия.
Глава тридцатаяО заблуждении мечтающих о себе, что они ощутительно успевают в совершенстве
Когда уже враг наш остается побежденным от нас в первом и другом случае хитрости своей, то приступает он еще к третьему коварству. Он старается доказать, чтобы мы, позабыв о своих врагах, которые, всегда с нами брань имея, вредить не престают, думали о достижении высших степеней совершенства. Оттуда происходит, что мы, беспрестанно получая от них раны, не чувствуем оных потому, что намерение свое почитаем не яко намерение, но как действие, из оного происходящее, и предаемся гордости.
Часто случается, что мы, не хотя и малейшего слова терпеливо снесть, проводим целый час в других размышлениях, в которых поставляем, что мы и тягчайшие беды готовы сносить для приобретения высочайшей милости Господа Бога нашего. Поелику чувства наши и тело не находят в том ничего противного, то из сего, как сие обыкновенно бывает в тех вещах, которые отдалены от нас, заключаем о себе, будто мы из числа тех духовных людей, которые знают и могут терпеливо сносить величайшие беды и гонения.
