— Наших не видно?
— Не вижу. Должны были уже переправиться, — с надеждой ответил Иван. — У того берега темно, не видно ни черта.
— И отнесло их по течению далековато. Ну, что тёзка, пошумим напоследок?
— Может, и мы того…
— Нельзя. Надо на себя немцев отвлечь, чтобы ребята могли нормально уйти. Наверно, зря я тебя оставил. Жить бы тебе ещё и жить. Только надёжным ты мне показался, настоящим, советским, и ещё каким-то родным, что ли. Я понимаю, боишься, пацан, ещё. Шумнём, а там пробуй уйти. Мне-то путь заказан. И в плен сдаваться не собираюсь. Смотри, развернулись в цепь. Готовься, тёзка. Сейчас мы им дадим жару. Возьми письмо родным, авось доставишь по назначению.
Комок встал в горле, и Иван с трудом сглотнул, сунул сложенный в несколько раз листок в карман гимнастёрки. При виде идущих в его направлении фашистов росли напряжение и страх. Ладони вспотели, и он машинально стал вытирать их о штаны. Капитан уже прицелился из пулемёта и ждал какого-то, только ему ведомого, момента. Вражеские солдаты медленно приближались. Иван весь сжался, подтянул винтовку, передёрнул затвор и стал выбирать свою первую жертву. Он воочию видел идущих на него фашистских солдат. Не в кино, с экрана, а наяву. И убивать они шли его.
— Что, страшно, тёзка?
— Трясет немного.
— Ничего. Как всё начнётся, пройдёт, — и добавил такой мат в несколько этажей, что услышь его фашисты, сразу бы в страхе подняли руки и испортили штаны.
Пулемёт заработал неожиданно. Иван вздрогнул, но в выбранного солдата всё-таки попал. Капитан стрелял короткими очередями, берёг патроны. Цепь залегла и вяло постреливала в их направлении. Нерешительность врага сказалась быстро. Сначала с перелётом, а потом совсем близко начали раздаваться взрывы от мин. Накрыли плотно. Когда стихло, Иван поднял голову и невольно выругался. Прадед лежал, уткнувшись в землю, а из головы текла кровь. Вот когда исчез страх, и включилась расчётливость. Мельком оценив обстановку, Иван оторвал край нижней рубахи капитана и перебинтовал голову. Оттащил его немного в сторону и лёг за пулемёт. Стоило фашистам приподняться, как небольшая очередь остудила самых горячих.
— Уходи, — прошептал капитан и потянул Ивана за рукав. — Уходи, тёзка, пока это ещё возможно. Обойдут с реки, и тогда всё, конец.
— Ну, уж нет, тёзка, — неожиданно для себя сказал Стрельцов. — Мы своих не бросаем.
— Дурак ты, Ванька, — улыбнулся предок. — Ты настоящий товарищ.
В этот момент прямо перед пулемётом разорвалась мина, земля рванула вверх, в сознании что-то вспыхнуло и погасло…
