ἐπιθυμιῶν ἀνδρός, τοῦ θείου τούτου Πέτρου δηλαδή. Τοῦ πρόσω τοίνυν κοινῇ πάντες ἀπογνόντες, ἔκρουσαν τότε πρύμναν, καὶ οὕτω πειθηνίῳ τῷ πλοίῳ χρησάμενοι καταίρουσιν ἐπὶ τὸ καταντικρὺ σεμνεῖον ἐκεῖνο, κἀνταῦθα τὴν ἐπέραστον ἐκείνην ἀκουσίως ἐναποτίθενται σορόν. Ἀλλὰ γὰρ τῶν ἐνταῦθα γενομένων θαυμάτων καταλέγειν τὸ πλῆθος ἐπίσης οὔτ’ εὔκαιρον οὔτε δυνατόν.
Охотник, конечно же, перешел от скорби к ликованию, и вместе с братом, к которому вернулся здравый ум, и двумя монахами, бывшими его спутниками, благоговейно [436] поместил тело преподобного в лодку и отправился в обратное плавание вдоль стороны горы, обращенной на север. Итак, вначале лодку влек [вперед] попутный ветер, но оказавшись напротив какого-то монастыря, [437] она остановилась, словно утес, хотя ни встречный ветер не поднялся, ни попутный не только не исчез, но даже нисколько не ослаб. [Сидящие в лодке] гребли что было сил, помогая порывам попутного ветра, но почивший Петр был намного сильнее не только ветра, но и живых [людей] — точнее сказать, [это действовал] Господь мертвых и живых, через Которого все совершалось сверхъестественным образом, чтобы не оставить эту священную Гору в неведении о подвижнической жизни «мужа желаний», [438] подобного Даниилу, то есть божественного Петра. И вот, когда совершенно все отчаялись [продвинуться] вперед, они подали назад и на послушной лодке причалили напротив этого монастыря, где против своей воли расстались с драгоценными останками. [439] Рассказывать же о [всем] множестве случившихся здесь чудес и несвоевременно, и невозможно.
Οὓς δ’ ἀνωτέρω φθάσας ἐδήλωσεν ὁ λόγος σύμπλους γεγενῆ σθαι τῷ κυνηγέτῃ, μηκέτ’ ἀνεκτόν ἡγεῖσθαι διαστῆναι τῆς ἁγίας ἐκείνης σοροῦ, σκηψάμενοι, δέονται μὲν ὑποδεδέχθαι τε καὶ συντετάχθαι μετὰ τῶν αὐτῆς εὐμοιρηκότων ἐκείνων, ὡς διὰ τέλους ἐκεῖ βιώσοντες· πρὸς ὀλίγον δὲ παραμεμενηκότες, ὑφαιροῦνται τὸ θαυματοποιὸν ἐκεῖνο σῶμα κἀπὶ τῆς Θράκης διαπόντιοι μεταβαίνουσιν, οὗ δήπου καὶ κατατιθέασιν αὖθις οὐχ ἑκόντες εἶναι. Μεταξὺ γὰρ πορευομένων, ὁ τοῦ ἀρίστου καιρὸς ἐφεστήκει, καὶ ὁ παρακείμενός σφισι τηνικαῦτα τόπος οὕτω τυχών, πρὸς ἄριστον ἄριστος ἐτύγχανεν ὤν· πηγὴ μὲν γὰρ ἐκεῖθεν ἀνερρήγνυτο, διειδὴς μὲν ἰδεῖν, ἡδεῖα δὲ πιεῖν, κύκλῳ δὲ περὶ αὐτὴν μαλακή τις ἐτεθήλει πόα, διαίτῃ τε καὶ κατακλίσει [440] χάριεν· καὶ που καὶ φυτὰ τῇ διεξόδῳ παραπεφύκει τοῦ ὕδατος.
Те, кто сопровождали охотника в его морском путешествии, — о чем было сказано выше, — понимают, что разлука с этими святыми мощами будет для них невыносимой, и, ссылаясь на это, просят принять их и причислить к тем, кому посчастливилось получить святые мощи, чтобы жить в их монастыре до самой кончины. Но выждав некоторое время, они втайне от всех похищают оное чудотворное тело и по морю переправляются во Фракию, где, хотя и не по своей воле, но снова были вынуждены оставить мощи. [Они вышли на берег], и когда подошел час обеда, перед ними открылось место, казалось бы, самое для этого лучшее:
