ἀπαλλαγήν ἐπαγγέλλεται καὶ [390] προσιόντας [391] προσίεται φιλοφρόνως καὶ τῶν μειζόνων ἢ κατ’ ἐλπίδας ἀξιοῖ. Γενοῦ τοίνυν κἀν τούτῳ μιμητής τοῦ Δεσπότου καὶ τὴν ἐμήν μηδαμῶς ἀπαξίωσης εὐτέλειαν. Οὐ γὰρ ἔτ’ ἀνέχομαί σου τῆς θείας θέας ἀποσχέσθαι, [392] τοῦ θεοῦ ἄνθρωπε· σοῦ γὰρ εἰ διασταίην, ἀβίωτον οὐκ ἀπεικότως ἑλκύσω βίον, ὥσπερ ἄν [393] εἰ θησαυροῦ μετέχειν ἐξόν, καὶ θησαυροῦ τῆς γῆς ἁπάσης τιμιωτέρου, εἰτ’ αὐτός ἑκών ἐμαυτόν ἀπήγαγον στερήσας τῆς καλῆς μετουσίας.
Мое слово близко к завершению, а я замечаю, что обошел молчанием многое, о чем необходимо поведать. Я достойно завершу повествование, прибавив к нему несколько [рассказов] о том, что случилось с дивным [мужем] после его переселения к Богу. Итак, вернемся немного назад. Тот охотник, поняв, что перед ним человек Божий, начал с ним беседу и по ней узнал, что это истинный человек Божий, и больше того, — не в наших силах рассуждать об этом, — есть действительно ангел Божий, созерцатель небес, посвященный в их таинства. Охотник поступил не как Авраам, который в древности отдал десятую часть своего имущества [Богу] после встречи с Мелхиседеком, [394] и не пообещал принести часть от накопленных дома богатств или раздать половину имущества нищим, по примеру Закхея. [395] Решил он отдать всего себя Богу и по Богу живущему мужу, почитая за вред возвращаться [домой], не помышляя даже и отлучаться от святого. «Теперь, — молвил он, — о божественный наставник, [396] я прошу о такой твоей милости: прими меня в совместное жительство, чтобы, подчинившись тебе как учителю, я и сам впредь вел жизнь, во всем согласную с Божией волей, и смог избежать различных козней духов злобы и достигнуть Самого Бога, Который является отдохновением для всех, кто праведно прожил свою жизнь. Ибо Он побуждает всех обращаться к Нему, возвещает свободу от тяжких трудов [397] и милостиво принимает всех приходящих к Нему, [398] удостаивая их того, что выше всякого чаяния. Итак, будь и в этом подражателем Владыки, и не презирай ни в чем моего ничтожества. Ибо для меня невыносимо будет удалиться от твоего божественного лика, человек Божий. Ведь если я все-таки разлучусь с тобой, жизнь моя без сомнения станет несносной и пустой, как если бы я мог распоряжаться сокровищем, более ценным, чем вся земля, [399] а затем добровольно отказался от него, [навеки] лишив себя прекрасного обладания им».
