где север где мох какой по порядку слог не помнить посмотри что там осталось кроме пепла и
кофемолки
когда раны асфальта затянутся осколки витрин вернутся по рисунку разреза
земля вернет этот поселок из войлока и костей
прижаться к холодной поверхности говорить о ненужном с ней
нет говорит просто усталость накопилась просто плохое снилось
ничего не случилось тут ничего не случается
от рождества смотрим в окно на крещение пьем из вишневых косточек вино
нужно поехать куда-то но зачем никогда не оборачивайся
впереди стена местные острословы пишут на ней «выход» разные там слова
никогда не оборачивайся простые вещи сложны остальные без надобности здесь
говорит забирай свой уксус иди вон туда где море
99
нет говорит никто никому не сторож это кровь дурная всего лишь
выйти должна наполнить эмалированный таз не хватает терпенья у нас
мух считать на беленом потолке прятать порезы на левой руке
спрашивать это ли не дом виднеется вдалеке
нет говорит сторож закрыл ворота на клеенке следы компота
неприемные дни опять говорит суббота
словно лампочка в степи верхний свет для сумерек и рассвета
ничего не виднеется там говорит нет это просто сквозит где-то
матушка брось мне кусок сдобной булки в пропасть пустую что вырыта здесь за домом
ветхие вещи прошлых времен укладывать настом собирать по знакомым
это пензенский сарафан фальшивая фирма паленая этикетка
вместо линии жизни остался шрам да он и носился редко
это детская шапочка крест-накрест перевязать под шеей
глина падает комьями в воду отъезд с Ленинградского утром левее
белым пятнышком карты постным мослом из игольного магазина
это точно виднеется чей-то дом молчит протяжно и длинно
100
нет я не помню мрамор Веймара говорит все эти симптомы ОРЗ надежду что дело уже к весне
письма к царю о нашествии галлов любви в этом мире так мало
нет неуверен еще твой рисунок рука так дрожит светотень как густая проседь
словно можно забыть у дороги проселочной бросить
это макет солнечной системы это столовая где мы едим эскалоп обсуждаем Европы закат не
виноват никто что всё так сложилось могло быть и по-другому
могли найти стоянку где-то поближе к дому
сколько веков этой Диотиме спрашивает как вы думаете раньше статуи были цветные
а так не понятно по ним ничего белый цвет это пустота и мыльная вода в крови
когда Европа закатится за пригорок тогда и поймем как хлеб наш отныне горек
кого отправить за ней исковерканной дикой грушей косточки все наружу
кого отправить за ней и оставить там волосы для ткацкого станка двенадцать рубашек
