Алексей долго смотрел в окно, за которым ничего не было — лишь темнота да редкий свет фонарей, в котором кружила и кружила белая метель. Алексей не заметил, как снова задремал. А метель вздымала целые вихри белых снежинок, и казалось, что это какой-то танец. И вот уже слышалась музыка. Прекрасная музыка вальса. И кружится, кружится перед ним белая кружевная фата. Наташа! Такая красивая, милая, родная! И так прекрасны под фатой локоны ее золотых волос! А голубые глаза кажутся бездонными, в них можно утонуть, и хочется утонуть, и безразлично, что будет потом.
Он бережно поддерживает ее руку, а второй рукой чуть касается талии — стройной, хрупкой. И все смотрят на них с восхищением. А они кружатся в вальсе, кружатся. У него идет кругом голова, он теряет ее руку. И оказывается в темноте. Один. Откуда-то льется свет. Алексей находит окно, заглядывает в него. За окном — освещенный зал, и все так же играет музыка. И все так же танцует Наташа. Но кто-то чужой, чьего лица не разглядеть, держит ее руки. А она смеется и кружится. И ему страшно, и он кричит, но за окном его никто не слышит…
Кричал ли он на самом деле? Этого Алексей не знал, он очнулся в холодном поту. Губы продолжали шептать: «Наташа! Наташенька!..»
«Где и с кем она сейчас?» — этот вопрос не давал ему покоя все пять долгих тюремных лет. Он сам предоставил ей возможность жить дальше без него. Он не имеет права ее о чем-то спрашивать, в чем-то упрекать. Он один во всем виноват. И даже понимая это, он надеялся, что Наташа ждет. Может, только эта надежда и давала силы жить.
А если не ждет? Что ж, он повзрослел, он выдержит. Как-то устроит свою жизнь, будет работать, постарается не совершать новых ошибок. Но все эти мысли казались тускло-серыми, и в этой беспросветной серости светил лишь один лучик: «А может, все-таки ждет?» Думать об этом было очень тяжело, и Алексей стал молиться:
— Господи! Дай мне сил! Помоги принять Твою волю… Я не заслуживаю ничего хорошего. Я не достоин мечтать о счастье. Только дай силы справиться! Пусть она будет счастлива. И ребенок тоже. Пусть они будут счастливы, даже без меня, Господи!
Стало немного легче. В последнее время он часто обращался к Богу. Как-то, может, неправильно, своими словами, не осилив толстых книг. Он произносил те слова, которые, казалось, рождались в самом сердце. Отец Петр говорил, что можно молиться и так, что Господь слышит всякую молитву, если она от души. И все же советовал читать книги, написанные святыми людьми. Алексей читал и удивлялся: оказывается, и сто, и тысячи лет назад люди так же любили, и страдали, и совершали ошибки, и каялись. И получали прощение. Книги помогли многое понять. Ведь Алексею казалось, что судьба была несправедлива к нему. Люди, жившие рядом, оказались за колючей проволокой в результате сознательного преступления. Они по своей воле что-то украли, кого-то избили… А он ведь не хотел зла! Он случайно сбил человека, но причислен к преступникам! С этим трудно было смириться.
