Редкие свидания с тетей Валей усиливали тревогу. Наташа не звонила. Дядя Коля пытался навести справки в университете. Там ответили, что защита диплома прошла успешно и все иногородние студенты выехали из общежития. Ну не могла же она исчезнуть? Вариантов ответа было лишь два: или с Наташей случилось несчастье, или она просто решила не возвращаться к нему Оба ответа пугали, но других вариантов не было. Алексей даже самому себе боялся признаться, что ему легче принять первый.
Не приехала жена и на суд. Что там происходило, он помнил смутно. Ему казалось, что все окружающее — протоколы медэкспертиз, крики дочерей пострадавшего, бесконечные вопросы — лишь затянувшийся кошмарный сон. Алексей смотрел на дверь, ему казалось, что если сейчас войдет Наташа, все закончится и снова будет хорошо и спокойно. Он совсем не оценил стараний адвоката, который доказывал, что старик оказался на дороге за поворотом в таком месте, что водитель не мог бы его заметить и остановить машину. Не обращал он внимания и на изначально негативное отношение судьи — тот не желал проявлять ни малейшего снисхождения к человеку, севшему пьяным за руль. Приговор был достаточно суров — пять лет строгого режима. Но и это ему было безразлично. Лишь слезы обнимавшей его тети Вали вывели из оцепенения…
Сокамерники по предварительному заключению сочувствовали, пугали ужасами зоны, кто поопытнее — делились мелочами и хитростями, которые должны были помочь выжить.
И вот она — зона. Колючая проволока, длинные ряды серых бараков, безразличные взгляды охраны. Когда позади захлопнулась дверь, Алексей увидел, что шесть пар глаз испытующе смотрят на него.
— Никак, нашего полку прибыло?
— И откуда ж такой? Небось от мамашиной юбки?
— Разберемся! Жизни научим…
Кривые ухмылки, отвратительный смех…
Внезапно раздался хриплый голос:
— Заткнитесь. Иди сюда, парень.
Алексей заметил в углу человека лет пятидесяти, заросшего темной щетиной. Тот смотрел исподлобья, переводя взгляд с него на остальных. По тишине, установившейся в камере, Алексей понял, что человек этот является для прочих непререкаемым авторитетом. Он подошел, готовый ко всему: удару, оскорблению, вопросу. Но услышал лишь короткое:
— Садись. Все нормально.
Постепенно остальные пятеро начали заниматься своими делами, лишь искоса поглядывая в угол.
— С чего бы это Старик новенького под крылышко взял?
— Может, знакомый его по воле?
— А может так, блажь какая? — доносился до Алексея тихий шепот.
