Ираклий поджал губы и послал ей осуждающий взгляд, как будто Лиза была виновата, что стала индикатором его подлости и малодушия.
— Тороплюсь. Сына нужно проведать.
— Семья — это самое важное в жизни, — согласился Ромео и с тоской посмотрел на портрет своей сестры. — Провожать не буду. Счастливого пути.
Они еще раз похлопали друг друга по рукам, и Василевский бодрым шагом убрался из комнаты, уведя с собой Лолиту. Та попрощалась взглядом, полным слез, и у Лизы сжалось сердце. Нет, девочка, конечно — полная трусиха, но жаль ее чисто по-человечески. Да что там, до зубной боли жаль, еще с того момента, когда увидела фотографию Лолиты у Андрея в телефоне. Как будто ангела похитили и хотят обрезать ему крылья.
Зачем только в Лисе проснулось столько сострадания к незнакомым людям? Зачем в ее броне открылся шлюз, впуская в душу чужую боль? Хотелось рыдать долго и много, чтобы превратить проклятый дворец в соленое море. А еще занозой засевший вопрос: что с Андреем? И ответом был тихий, животный страх.
— Вы все сгорите в аду, — подавленно сказала Лиза, глядя на Ромео.
— Только после вас, — вежливо ответил тот. — Вынимайте ее, мальчики, скоро клиент приедет. Свяжите, чтобы не рыпалась.
Охранник с раненым плечом добрался до нее первым, довольно скалясь, и попытался схватить под локоть, но Лиза, поджав ноги и глубоко вдохнув, опустилась на дно ванны, так что тестостероновому уроду пришлось наклониться за нею. Она выбросила вверх руки и рванула охранника на себя за шлейку автомата, висевшего на груди; вдавила палец в болевую точку в зоне сердца, толкнула приклад вверх и, скользнув мокрым пальцем по предохранителю над рукояткой, спустила курок. Все произошло так молниеносно, что Лизу едва не стошнило, когда туша рухнула головой в воду, а из зияющей дыры под челюстью прямо в ванну начала хлестать кровь.
Все, конец, сейчас пристрелят. Но лучше так, чем пройти через ад. Лиза, закрыв глаза, снова резко опустилась под воду, и мраморная ванна содрогнулась от очереди, которую камень, к счастью, не пропустил.
Очередь все не прекращалась и не прекращалась, звенела в пространстве нескончаемым фейерверком, и Лизе казалось, что она задохнется сейчас, потому что кислорода в легких не осталось совсем. Грудь жгло и разрывало от асфиксии, и она вцепилась в бортик пальцами, мысленно прощаясь с жизнью и представляя лицо Андрея, когда чужие руки жестко выдернули из окровавленной воды, и Лиза с протяжным всхлипом втянула воздух, кашляя и задыхаясь одновременно.
