— Вчера. И толку вам от такого отца? Я за своего Пашу до последнего буду стоять. Потому что я мужчина. А вы пустое место, Лизонька. Ты сама за себя теперь, девочка. Не стоило лезть к опасным людям, я тебя предупреждал.
Лиза запуталась.
— А с Пашей что-то случилось?
— Не спрашивай. Вчера был черный день какой-то, надо бы в церковь сходить, свечку поставить… — Василевский задумчиво посмотрел на пену, которой все-таки прибавил злосчастный охранник. Хмурые морщины прорезали высокий лоб Ираклия. Лиза только сейчас поняла, что он раздавлен. — У Паши сорвалась отправка трех манекенов. И все из-за той девки, которую он себе нашел. В итоге, сын в больнице, бизнес — в жопе. И ты тут еще глаза мозолишь. — Он плеснул ладонью по воде, имитируя бурное растирание.
Значит, Паша тоже в криминальном бизнесе. Он ведь сейчас примерно того же возраста, что и Андрей. Кошмар, Лиза когда-то с Василевским-младшим чипсовые костры раскладывала, смеялась. Даже немного, по-детски, была очарована. А теперь Пашечка торгует такими вот девочками, как Лолита. И называет их манекенами.
— Вот скажи мне, Лизонька, что с вами, Архиповыми, не так? — Вспотевшие от горячего пара волосы налипли на лоб, и Василевский утер его волосатой рукой.
— С нами что не так? — выдохнула она, обалдев от наивного упрека. Видно, Ираклию болела вся эта ситуация и он терзался от неуверенности в завтрашнем дне. — Вы людьми торгуете и сына в это дерьмо втянули.
Василевский поднялся, обтянул рубашку на выпирающем животе и пробасил:
— Ну хватит. Будешь меня еще жизни учить. О своей бы лучше подумала. Или о матери, которая детей лишится. Вы со Стасом всегда были избалованными, но такого исхода я вам не желал. А все Юра виноват. Слишком много свободы вам дал. Хотя… я своего Пашу в ежовых рукавицах держал, а толку, вместе с вами ко дну идем. — Он махнул рукой и вернулся к Ромео.
Колоссальный цинизм Василевского поразил Лизу. Даже ей далеко до такого уровня. А еще стало ясно, что в темные для себя времена такой друг, как Ромео, для дяди Ираклия — это золотая жила, а значит человек, которого она знала с детства, действительно сейчас развернется и уйдет, как сделал и тогда, в ее день рождения в бабушкином бунгало.
Жаль, «вещи» с компроматом отдала отцу, а не Ричарду.
А Василевский тем временем подхватил чемодан, который стоял у кресла, и пожал руку апатичного от действия обезболивающих Ромео.
— Не хочешь задержаться и посмотреть на укрощение строптивой? — спросил одноглазый ублюдок противным мягким тоном.
