— А я вам зачем?
Он облизал верхний ряд ровных зубов и глухо рассмеялся.
— Да сто лет ты мне нужна, Лисса! Ты яркая модель, но при этом грубая мужланка. Я люблю нежных и женственных, прости. Однако ты хотела безнаказанно явиться в мой дом и играть в игру Ричарда, поэтому теперь мне до чесотки в кончиках пальцев хочется тебя помучить, и за свой глаз, и за то, что плюнула мне в лицо когда-то… Я давно отдал бы тебя охране, но тобой заинтересовался один славный человек в ночь после бала. Он не хочет делить тебя, попросил устроить ему тет-а-тет. Он приедет в три часа и скажу заранее: он предпочитает жестко. Правда, завтра он уедет, а ты останешься. И за каждую попытку побега я буду отдавать тебя своим людям, пока ты не сломаешься. Я выбью из тебя столько страха, м-м… Ты будешь моей послушной служанкой. Будешь вместе с пуделями на поводке ходить. Это — мое последнее послание Ричарду. Я его предупреждал еще много лет назад не лезть в мои дела.
«Все хорошо, я была готова к такому повороту», — убеждала себя Лиза, но нервы, отогретые в горячей воде, дрогнули, и она обратилась к Василевскому, вкладывая все свое заиндевевшее отчаяние в слова:
— Ираклий, потрите мне спинку.
Тот получил одобрительный кивок от Ромео и подошел, даже рукава рубашки подкатал и мочалку в руку взял.
— Не трогайте меня, — шикнула Лиза. — Послушайте, мой отец получил убежище. Он же вас достанет!
Сомнительный аргумент, учитывая обычное равнодушие отца, но больше сказать было нечего.
— А я ничего ему не сделал. И тебе тоже.
— Помогите мне, прошу вас.
Василевский злился. Он был фигурой важной в западной России, но не в Европе. Здесь правили такие, как Понти, и приходилось считаться. Вряд ли Ираклий имел отношение к жуткому совпадению, что Лиза попала сюда именно в эти дни, но он точно будет иметь отношение к тому, что оставит ее в логове чудовища. Ее — Лизоньку Архипову, которой покупал плюшевых медведей и с которой в снежки играл.
Лиса сглотнула подступающую панику, которая пробивалась лазерными лучами сквозь бронепанцирь воли. Надежда на спасение таяла, как туман над рассветным заливом Ангелов.
— Так я был бы рад тебе помочь, девочка, но Юра меня обидел, когда не вернул кое-кто важное, мое. Дружба для него оказалась пустым звуком. Придется платить. Брата твоего в тюрьме замаринуют, а тебя — здесь.
И все это — шушукаясь, с улыбками, как будто два голубка воркуют.
— Стаса все-таки посадили?! — Лиза даже воду расплескала из ванны и снова вырвала мочалку из большой руки дяди Ираклия.
