У меня вдруг пропал аппетит.
— Ясно. Можно мне вина?
Не глядя, я протянула ему пустой бокал — хоть напьюсь, если не поем.
Но он не стал ничего наливать туда. Несколько секунд царило молчание, а потом я услышала.
— Харимэ…
Я резко подняла глаза, среагировав на слышанное где-то слово. Харимэ… Странное, тягучее и знакомое слово… почти родное.
— О да… — он улыбнулся в ответ на мою реакцию. — Ты и сама знаешь, какова твоя роль в этом мире. Потому-то и выбрала себе это платье и ходишь в нем королевой… У нас ведь не простая одежда, Надя — хорошо сидит только на том, для кого была шита. Поэтому наряд благородной леди сидел на тебе так плохо, а платье харимэ как влитой… Хотя… надо признать, что ты настолько хороша собой, а наряд благородной леди сам по себе настолько ужасен, что фальши почти не было заметно…
Опустив руку ниже уровня стола, он задрал кружевной подол моей юбки и тяжело положил ладонь мне на колено. Я сжала в кулаке ложку — на мгновение пожалев, что это не вилка — и подняла на него набыченный, злобный взгляд.
— Наряд шлюхи? На мне сидит как влитой… наряд шлюхи?
Он откинулся на спинку стула, разглядывая меня с почти веселым изумлением.
— Шлюхи? С чего ты взяла? Харимэ вовсе не шлюха.
Я даже слегка опешила от такой категоричности.
— Не шлюха? А что тогда? И почему на меня… так смотрели?
Вместо ответа он, наконец, налил в мой бокал вина — красного, как сок спелого граната. И разрешил:
— Можешь выпить. И ешь — таким как ты, надо хорошо питаться. А я буду рассказывать.
Это звучало как приказ, и я послушно подцепила ложкой порцию тушеных овощей. Сунула ее в рот и даже глаза закрыла от наслаждения… О да. В отличие от невольничьего рынка, в этой ночлежке умели готовить.
Стоп.
— Что значит — «таким, как я»?
Вместо ответа Эллиор дотронулся своим бокалом до моего, многозначительно поднял его и выпил — до самого дна.
— Ешь.
Я решила, что ничего плохого не будет, если я узнаю о своей «роли в этом мире», вгрызаясь в молочного поросенка и прихлебывая вино, и приступила к трапезе — отрезала маленьким ножом кусочки невероятно вкусного, таящего во рту мяса и аккуратно, стараясь не торопиться, жевала…
Однако через пару минут услышала такое, отчего мне снова стало не до еды.
* * *
— Нет! — вырвалось у меня. Ножик, которым я отрезала кусочки мяса, упал на пол, звонко подскочив два раза.
Нет-нет-нет-нет! — повторилось в мозгу, на разные лады отрицая то, что я только что услышала и продолжала слышать.
