Так чем же взяла? Не походкой же, не косой, не голосом, не загадками… Колдовство?
Марушка тихо смеется:
– Нет, северянин, что-что, а любовная ворожба – не моё. Не ищи колдовства в том, что сердце свое потерял.
– Возьми его. Раз нашла, – так просто, оказывается, сказать, бери мое сердце. Что ты сотворила со мною, пока я смотрел на тебя? Или смерть, проскользнувшая мимо, зацепившая рукавом, забрала не только дары… Словно камень упал с души, словно снял Ингвар с себя бремя навязанное…
– Взять? А зачем? Ради чего его брать, хранить и беречь? Страхи в нем вижу, да вероломство. Ядом, горечью полнится сердце твое… зачем мне такое?
– Потому не сгодился Марене?
– Может, и потому. А, может, еще не настало время. Или – считай, что Марена жизнь твою отдарила, вернула обратно. Я не спрашивала ее. Размысли, может, поймешь.
Волосы русые, как у северян, тем временем думает он, отмечает… И глаза… Не здешних кровей ведьма, не местного роду-племени. Как и Ратмир. Может, и не муж он ей? Подозрение алчно требует доказательств, и Ингвар их, конечно, находит. Друг друга по имени называют, и не иначе. Ни ласковых слов, ни жестов, что без слов говорят… Сам назвал их супругами, так получается? А отпираться не стали. И на свой манер, но похожи. Да и будь он на месте Ратмира, если Ратмир все же муж, а не кто-то еще – разве стерпел бы? Жену, заглядевшуюся на чужестранца. Чужака, к жене прикипевшего. Точно выставил бы за дверь, еще и вслед наподдал хорошенько, и если бы только это… Злился Ратмир и кипел, было заметно. Но на него одного. И уж точно без ревности, какая в самом Ингваре ключом вскипала от мысли, что вот он, счастливец, успевший вперед… Марушке – той и вовсе, запросто с рук сошло. А что едва не сцепились, так это Ратмир вперед нее догадался, с каким-таким поручением гость шатается по лесам.
– Зачем? – и слово это упреком меж ними, она прочтет и поймет, он уверен.
– Что? – удивляется ведьма, а ведь только мысли читала, несказанные, и не в первый же раз. Или опять он решил за нее, не спросив, и снова ошибся?
– Ратмир ведь не муж тебе.
– Не муж. И я ему не жена, – соглашается. – Он мой брат.
– Брат… так зачем? – повторяет Ингвар, понимая, что тогда – вот тогда, на развилке, знать бы ему – все было бы по-другому. Ведь было бы? Да?
– Хотела узнать тебя. Ты б не хотел?
– Узнать, смогу ли…
– Да, сможешь ли. Ты не смог.
Столько всего – но Ингвар по-прежнему не понимает смысла. Больше всего на свете, даже больше, чем избавиться от веревок, ему хочется знать, зачем? Но, видать, это слово само по себе заклинание: сколько его ни повторяй, тайны останутся тайнами. Ну, или он беспросветно туп.
