— Нужто из-за Янтарного кабинета? — искренне удивился Варфоломей Варфоломеевич.
— Были еще причины, — хитро подмигнул Мартынов. — Но это главная. Так то. И тебя, брат, по моей рекомендации на труд сей великий взяли. Потому как лучший ты.
— Лучший? — Растрелли покраснел.
— Лучший, — кивнул Олег Прокопович.
— Так это ты, значит, благодетель мой, — произнес Растрелли, но тоном не благодарственным. — Значит, думаешь, дел у меня не было более важных, чем с янтарем твоим возиться…
— Да не кипятись ты. Остынь, — перебил зодчего Мартынов. — Все прочие дела подождут. Верь мне. Это главное. И мне, и Лизавете Петровне, пусть она об этом не знает. И тебе. И даже распоследнему холопу. Взять хоть Тишу твоего. Сам же видишь, сам чувствуешь, что прав я. Нет?
— Кто ж его знает? — пожал плечами Варфоломей Варфоломеевич. — По твоим словам — прав. Но есть еще головы.
— Как не быть? Есть, — согласился Олег Прокопович. — Но не все с разумом. Да и чего спорить теперь? Работу ты закончил. Молодец, не схалтурил нигде. Я ж над Мортою не власть. А кабинет Янтарный задумывался не как украшение. Как тюрьма… Когда зло сие в четыре стены из того же камня, в кой запечатано оно, поместишь — выбраться оно во ближайшие века не сможет. И будет там биться еще долго. А преемник мой — не знаю, кого пришлют — к тому времени опыта нового поднаберется. Совета Творца тайной молитвою испросит, коль что не так пойдет. Надоумит Создатель. Янтарь-то, брат, хоть хрупок, но и он сильней Морты. Камень забвения, как нас учили. Поместим с тобою нечисть хоть в камне в образе ящерки, хоть в виде духа бестелесного или каком другом виде — он теперича из Янтарного кабинета не выйдет, пока стены его не падут. А панели-колонны, полагаю, века два-три еще простоят. И я со спокойной совестью уйду. Через год. Знаю точно.
— Что ж с Али Шером будет, когда ты уйдешь? — спросил Растрелли.
— А что с ним будет? — улыбнулся Мартынов. — То же, что и всегда. Нового стража назначат. Да и сам облик может поменять, коль в бирюках ходить надоест. Главное, чтоб Морта не вырвалась, не одолела его. А так — все нормально. Надеюсь… Ладно, Ахрамеюшка. Дел у нас с тобою невпроворот. Соберусь сейчас быстренько, да в Царское Село и поедем. Чего тянуть? К вечеру на месте будем…
* * *
В Царском Селе, в казенной избушке Варфоломея Варфоломеевича, еще чуть квелый, но чудесным образом пришедший в себя Тихон поднялся со скамьи и по стеночке двинулся к кадке с водой. Зачерпнул ковшичек, выпил. Потом второй. Ох, хорошо!
