Собрались у Гагарина; сам князь Роман Иванович с дворянами Тимофеем Грязным да Григорием Сумбуловым. Сидели таясь, переговаривались вполголоса, ждали Михаилу Молчанова.
Стольник пробрался в Москву в платье мужицком, с хлебным обозом. Но где, у кого скрывался, ни Гагарин, ни иные не знали. А скрывал его князь Василий Васильевич.
К князю Гагарину Молчанов явился под вечер. В сенях смахнул метёлкой снег с валенок, скинул тулуп и шапку, ступил в хоромы, поклонился, сел на обитую бархатом лавку.
Разговор начал князь Гагарин:
— Поздорову ли живёшь, стольник?
— Благодарю Господа, князь Роман Иванович. Вижу, у вас на Москве худо, нужду терпите. Васька Шуйский довёл до голодных дней.
— Бог не без милости, настанет час — будет пища, — сказал Гагарин.
Молчанов отрицательно покачал головой:
— Покуда Шуйский на царстве, голода и мора не миновать... А послан я к вам, бояре и дворяне, государем Димитрием Ивановичем, дабы вы удумали, как от Васьки избавиться. Тогда будет вам милость царская.
Гагарин с товарищами слушают, о чём ещё стольник сказывать будет. К Молчанову у них веры нет, лжив и коварен стольник, кровь Годуновых на нём. А Михайло своё ведёт:
— Всем бы знать, у государя Димитрия Ивановича сила великая, казаков с Дона и Украины за сорок тысяч да ляхов и литвы под тридцать.
— То-то и беда, что ляхи с литвой, — перебил Тимофей Грязной. Обсели государя, над российским глумятся. Нам ли не помнить, как при первом Димитрии шляхтичи на Москве гуляли.
— Нет, Михайло, — поддержал Грязного Сумбулов, в Москву мы ляхов не впустим.
— Так вы Шуйского хотите? Ох, дворяне, не случилось бы с вами лиха!
— Не стращай, стольник, — озлился Грязной. — Да царь ли в сам деле твой Димитрий?
Князь Гагарин попытался смягчить накалявшуюся обстановку:
— Погоди, Михайло, слушай, о чём я стану сказывать. Мы Шуйскому не слуги, но коли прогоним его, то и Димитрия не призовём: с ним ляхи и литва. Созовём Земский собор, всей землёй царя изберём.
— Истину сказываешь, князь Роман Иванович, — согласился Сумбулов, — не надобен нам государь из Жигмундовых рук, был один.
— Ни Василия, ни Димитрия! — выкрикнул Грязной.
Молчанов поднялся:
— Димитрия не желаете, доколь Василия терпеть?
Сумбулов ощерился:
— Ты нас, стольник, не торопи. И курочке яичко снега время надобно. Кабы Димитрий не играл с королём в одну дуду, мы бы не прочь и его принять.
— Прости, хозяин, и вы, гости. — Молчанов пригладил бороду. — Когда Шуйского с престала сведёте, не ошибитесь в царе.
