— Нет, мэм, спасибо. В этом нет надобности.
На нем был его старый костюм.
— А где ваша новая одежда? — спросила мама. — Вы не возьмете её с собой?
Роун покачал головой.
— Нет. Я путешествую налегке.
— Но та куртка, что вы купили… вы должны её взять. Вы же замерзнете в пиджаке!
— Нет. мэм. Не так уж сейчас и холодно.. Я… хочу поблагодарить вас всех за вашу доброту. Я. — он запнулся, потом взял себя в руки и продолжил, — я вообще не знал, что бывают такие люди, как вы. Я — Он снова замолчат и больше уже ничего не мог выговорить.
Отец встал и пожал Роуну руку. Мама подошла и поцеловала его в щеку, потом быстро отвернулась.
— Тебе еще причитается плата за неделю. — сказал отец. — Дай мне свой адрес, я перешлю деньги.
— Я попросил перечислить их на твой счет.
— Я не возьму!
Роун едва заметно улыбнулся.
— Если не возьмешь, сделаешь богатых еще богаче.
Всс это время мы с Джули молча сидели на диване и не могли пошевелиться. Она очнулась первая: вскочила, подбежала к Роуну, обняла его крепко за шею. А следом за ней подбежал и я. Роун расцеловал нас обоих.
— Ну, прощайте, ребята.
Джули заплакала. Я — нет. Почти. Роун быстро вышел из гостиной. Задняя дверь открылась, потом закрылась, и наступила тишина, в которой были слышны только всхлипывания Джули.
Я долго лежал в постели без сна, прислушиваясь к поездам. Всё ждал, что какой–нибудь товарняк замедлит ход, но все они с грохотом проносились мимо. Пассажирские составы не останавливались в городе ночью, только по утрам. Сквозь сон я слышал их гудки и стук колес.
Я проснулся на рассвете, надел новое пальто и теплые боты. Было очень холодно. Я вышел во двор и начал искать следы Роуна — они были четко видны в полусвете наступающего утра. Нет, он не пошел в сторону железнодорожных путей, он направился через поле в город. Примерно в ста метрах от дерева, под которым он когда–то спал, следы заканчивались.
Я стоял на морозе, как истукан. Первые лучи солнца упали на землю. Было видно, что Роун остановился: следы отпечатались ступня к ступне. Возможно, некоторое время он просто стоял на месте. И еще мне показалось, что там, где он стоял, снег сперва подтаял, а потом замерз.
Я подумал, что он зачем–то прыгнул вперед на метр–полтора и продолжал идти. Но дальше был только белый нетронутый снег. Потом я решил, что он мог пойти назад — пятясь задом и ступая в собственные следы. Но тогда он должен был где–то повернуть налево или направо, и я бы у видел это по ответвляющимся следам, а их не было. К тому же, зачем ему совершать такие нелепые поступки?
