Только вмешательством ангела-хранителя можно объяснить тот факт, что отравленные конфеты достались не мне!
Бедная медсестра, буду молить Бога, чтобы она выжила…
* * *
Я набрала номер комиссара Гренье — уже в который раз за этот день! — и заплакала — уже в который раз за этот день…
Бог мой, но зачем? Зачем ему было это нужно? Для кого он работает?
Я вспомнила, как профессионально разбирался он в прослушивающих устройствах. Кто же он такой, этот англичанин? И англичанин ли он? Что ему за дело до меня? Если он хотел меня отравить, то, значит, вся его любовь была лишь спектаклем?
Видимо, так.
«Я люблю тебя», — сказал он тогда, неделю всего лишь назад, наклонившись моей кроватью. И я поверила.
И зря.
Вот только… Это было сказано так, что нельзя было не поверить. Так нежно. Так проникновенно. Так надрывно, будто слова шли из глубины его сознания, помимо его воли, которая сопротивлялась…
Но ведь это он принес конфеты?
* * *
— Да, это от Джонатана. Нет, я не спрашивала, от кого, но вместе с ними у меня в палате оказался букет роз, точно такой же, какой он принес мне на прошлой неделе. Поэтому я решила… — отвечала я на вопросы.
Комиссар посмотрел на часы.
— Дневная смена уже закончилась. Придется побеспокоить персонал на дому.
* * *
— Алло, — комиссар звонил из ординаторской, куда я потерянно приплелась вместе с ним. Я не могла сидеть одна в палате и думать о том, что меня все предали — Игорь, Джонатан…
— Комиссар Гренье у телефона. Вы сегодня видели кого-нибудь, кто заходил в палату Ольги Самариной, номер 311?
Видя, что ему разрешили курить, я тоже закурила сигарету. Комиссар покивал трубке:
— Да, я знаю, о ком идет речь, с английским акцентом, да? Угу, — он снова покивал. — Да, с букетом роз. А конфеты у него в руках были? Да, очень важно. Ну, не заметили, так не заметили. Может, кто-то другой приносил? Что ж, спасибо. Прошу вас завтра придти в комиссариат к десяти часам, нам нужны ваши показания в письменном виде. Спокойной ночи.
Следующий звонок повторился почти в точности, потом еще один.
Комиссар положил трубку и повернулся к нам.
— Пока никто не может с точностью сказать — не обратили внимания. Хотя это уже о чем-то говорит: были бы конфеты — заметили бы… Кому я еще могу позвонить? — спросил он старшую медсестру.
Та раскрыла записную книжку и указала телефон.
— Необходима ваша помощь… — снова вещал в трубку комиссар. — Высокий англичанин, который часто навещает Ольгу Самарину… Да, с букетом роз. А белой коробочки с конфетами у него не было в руках? Вот как? А почему вы так уверены? Понятно. А никого другого вы с такой коробочкой не видели? Ну а, допустим, если бы он держал коробочку под мышкой — вы могли бы заметить? Да, я представляю. Завтра зайдите в комиссариат для дачи показаний. Спасибо. Спокойной ночи.
