Скупщики — обычно народ неприглядный и хитрый, они стары и прижимисты, практичны и бессердечны. Харви Уитлоу, хоть и был себе на уме, обладал приятной внешностью; он был прижимист, но отнюдь не стар, практичен, но не бессердечен. Если у вас в хозяйстве завелся лишний десяток яиц, он забирал и десяток, и два, и целую сотню. Не брезговал он и другим товаром, за все платя звонкой монетой: тут сторгует мешок яблок, там прихватит на рынок поросенка, сюда доставит партию саженцев из питомника.
Но сейчас, весной, куры неслись плохо, торговля шла туго — ой, как туго! — и, тащась по пустоши, Харви невольно обсуждал сам с собой бедственное свое положение.
— Коли ничего не изменится, то есть, разумеется, к лучшему, да притом поскорее, мне конец. Не выдержу, разорюсь в пух и прах. Придется все продать. И тебя, — Харви ткнул концом кнутовища в лошаденку, — и тебя, — сказал он, помедлив, и ударил по передку повозки. — Пойду снова ковыряться в земле. Ухнули мои пятьдесят фунтов! А все война! Все война, сэр! — с горечью заявил он, обращаясь к безлюдной пустоши. — Право, на войне мне было лучше. И когда батрачил у фермеров — тоже лучше. А, да что зря языком-то молоть! Уж такова жизнь! Не успеешь осмотреться, как пора заказывать себе гроб. А ну, шагай, Хитрюга.
Лошаденка прибавила было шагу, но не надолго.
— Вот так-то, — вздохнул Харви, убеждая порыв ветра, — не успеешь осмотреться, как пора заказывать гроб. А ну, шагай.
Хитрюга снова не надолго прибавила шагу.
— А тут еще Софи. Как мне теперь с ней быть?
Он не был помолвлен с Софи Доз как положено, просто они часто встречались. Нет, он не давал ей слова и не делал предложения, просто они встречались. Но Софи, и он это знал, не только была не прочь выйти за него замуж, но твердо рассчитывала, что он женится на ней, и скоро женится. И ее родители тоже так считали, и все ее подружки, и вообще вся деревня, включая почтальона, который, к великому своему сожалению, в ней не жил, и священника, который, к великому своему сожалению, в ней жил.
— Н-да, разорюсь в пух и прах, до нитки, если не выйдет в делах поворот. Да не когда-нибудь, а сейчас. А так что зря языком-то молоть.
И тут действительно в судьбе его произошел поворот. Харви впервые ехал по Шеггской пустоши — решил поискать новых клиентов. В конце поля, ярдах в пятидесяти от дороги, он увидел ферму — аккуратный квадратный домик с двором и угодьями. Акров так двадцать на глаз. Дом был опоясан белым частоколом. Рядом, за изгородью из цветущего терна, — хорошо ухоженный фруктовый сад. Перед домом чистенькая ровная лужайка, на которой паслось несколько овец, а под изгородью, укрывшись от ветра, лежали ягнята. Но что больше всего поразило воображение Харви Унтлоу — раскинувшееся за домом поле. В дальнем углу его, на гумне, желтело несколько небольших скирд. Все здесь было небольшое, но ладное, ухоженное. А по полю и по гумну разбрелись куры — сотни кур, породистые и почти все белые.
