— Замерз? — спросил Дэн.
Малыш серьезно покачал головой, потом вложил ручонку в руку Дэна и уставился на огонь, от которого заблестели его темные глаза с длинными ресницами и чуть порозовело бледное личико.
— Голоден?
Ребенок не ответил. Он только молча улыбнулся, когда мальчики принесли ему горящую хворостинку. Дэн взял его на руки и повел велосипед через дорогу, направляясь к себе домой.
Дородная Мег только что изрубила два-три вилка краснокочанной капусты и сложила их в глиняный горшок, добавив туда изрядное количество перца и имбиря. Горел яркий огонь, и остро пахло уксусом — в доме у Мег всегда был какой-нибудь необычный приятный запах. Она прикрыла верхушку горшка коричневой бумагой, обвязала бечевкой, лизнула ярлычок с надписью «Капуста. 5-ва наября» и пришлепнула его на горшок, когда щеколда отодвинулась и Дэн внес в комнату малыша.
— Вот он, мать!
Ребенок остался стоять там, куда его поставил Дэн; казалось, он не заметил матушку Пейви; его взгляд остановился на большом горшке с белым ярлыком и так и застыл на нем.
— Это чей же? — спросила, упершись руками в бока, изумленная Мег, когда Дэн начал раскутывать ребенка.
— Это мой, — сказал ее сын, стряхивая снежинки с локонов на детском лобике.
— Твой? С каких же это пор он твой?
— С тех пор как родился. Нет, оставь, я сам его раскутаю, там полно булавок и крючков. Я сам его раскутаю.
Мег стояла в сторонке, пока Дэн высвобождал малыша.
— Но это же не твой ребенок — правда, Дэн?
— Мой, и пусть он остается у нас. Он может спать со мной.
— Кто его мать?
— Не все ли равно кто? Его отец Дэн Купидон.
— Ты смеешься надо мной! Кто его мать? Где она? Ты же меня дурачишь, Дэн!
— Никого я не дурачу. Гляди — это твой миленький внучек!
Мег взяла ребенка на руки, всматриваясь в его лицо, то ли чтобы найти ответ на волновавшую ее загадку, то ли чтобы отыскать в нем семейное сходство. Но ничто в мягком, нежном личике ребенка не напоминало ей грубые черты Дэна.
— Кто ты? Как тебя зовут?
— Мартин, — прошептал ребенок.
— Дэн, а ведь он прехорошенький!
— Ну, это у него от матери, — сказал ее сын. — Мы с ней очень любили друг друга — когда-то. Теперь она надумала выйти замуж за другого парня, и я взял Малыша — так оно будет лучше. Ему пять лет. Не спрашивай меня о ней; это всегда было нашей тайной — хорошей, большой тайной, и тайну эту мы крепко хранили. Вот ее кольцо.
На большом пальце ребенка было золотое кольцо с маленьким зеленым камушком. Согнутый пальчик надежно его удерживал.
