«Конечно, — ответил я, — а разве не так?»
«Но ведь это именно то, что сделала я! Это я выбежала из гостиницы сразу же вслед за тобой и не вернулась туда, это я повсюду ездила с мыслью о том, как гнусно с тобой поступила, и стараясь представить, что ты думаешь обо всем этом и где находишься».
Я только и мог сказать:
«Великий боже, Фиби, я прожил четыре ужасных года — это были годы угрызений совести, печали, годы, полные тщетных усилий, ошибок, совершенно бесплодно прожитые, потерянные».
Она ответила:
«А для меня в конечном счете это были четыре года счастья, которое оказалось призрачным… Как же ты посмел сбежать от меня?! Это возмутительно!»
И в тот же миг, Тернер, она вновь превратилась в разъяренную фурию, и последние слова, которые я от нее услышал, были:
«Не смейте больше показываться мне на глаза, слышите? Никогда, никогда… Это все, конец!».
И вот как теперь обстоят дела. Грустно, не правда ли?
— Грустно! Ну что за болван! Когда это было?
— О, давным-давно, должно быть, около трех лет уже прошло с тех пор.
— Три года! Как это так! Вы должны повидаться с ней!
— Фу! Нет, нет, нет, Тернер. Боже меня упаси, нет, нет, ни в коем случае! — сказал старый коротышка Боллингтон.
Жили в Брэддле два славных парня; оба работали на прядильной фабрике в Брэддле, ухаживали за одной и той же девушкой — тоже из Брэддла. Девушку звали Пэйшенс[15], была она бедная и хорошенькая. Один из них, Натан Риджент, носил суконные гетры поверх добротных башмаков, парень он был степенный и молчаливый, держался всегда с достоинством. Другой же, Тони Вассалл, был малый веселый и беспечный, но он-то и снискал расположение Пэйшенс и скоро уже носил его в своем сердце, на красивом своем лице и даже в жилетном кармане на кончике никелевой цепочки от часов, словом — всюду, где носит знак разделенной любви счастливый избранник. Оценить такую добродетель, как степенность, можно, как известно, только с годами, Тони же сумел тотчас разжечь настоящее нетерпение в нежном сердце Пэйшенс: конечно, может, молчание и золото, но это такая валюта, на которую в царстве ухаживания многого не купишь. Достоинство — не вера, оно не способно сдвинуть с места даже одну гору и трогает сердца разве что управляющих банками да епископов.
Короче говоря, Пэйшенс вышла замуж за Тони Вассалла, и Натан переключил внимание на иные предметы, в том числе на девицу, у которой было хоть и скромное, но кругленькое состояньице, и вскоре женился на нем.
