— Повезло вам, — пробормотал Плантер, стараясь скрыть под бодрой улыбкой бессильное бешенство. — Блестяще сыграли!
— Да, чудесная была партия, Джонни, честное слово! Я долго не забуду сегодняшнюю игру! Да и вы тоже, а, Джонни? Вы превосходно играли, но мне просто повезло. Приперли меня к стене, понимаете, пути для отступления нет — вот это-то я больше всего и люблю. Да, славная была партия!
Арпад пришел домой усталый, но совершенно счастливый. Ночью, когда они уже улеглись, он подробно рассказал Веронике о каждом мяче и как он их загонял в лунку. Веронике хотелось спать, но она слушала, а когда он наконец замолчал, сказала:
— Знаешь, Арпад, мне сегодня рассказали, что одна женщина положила своего ребенка на бутылку с горячей водой, и ему обожгло все личико!
— Зачем? — спросил муж.
— Она не заметила, что там бутылка, понимаешь.
— Вот дура! — сказал он зевая. — А впрочем, с каждой может случиться. Ты так же способна выкинуть такую штуку, как и всякая другая.
— Ну что ты, Арпад! Нет, нет, никогда в жизни! — Вероника возражала с необычной для нее горячностью.
— Ладно, будем надеяться, что так, — сказал он и тут же заснул.
Среди ночи его разбудили ее жалобные всхлипывания.
— Это ты, Вероника? Что… что с тобой?
— Как ты можешь говорить мне такие жестокие вещи, — рыдала Вероника. — Конечно, я никогда бы этого не сделала.
Куасс громко вздохнул и пробормотал в раздражении:
— Что сделала? О чем ты говоришь? Какие жестокие вещи?
— Что я обожгла бы ему лицо, — простонала она.
— Что это значит — обожгла лицо? Чье лицо?
— Бутылкой с горячей водой, — всхлипнула Вероника. — Ты знаешь, что я никогда бы этого не сделала. Никогда в жизни. Ты не должен так говорить.
— О господи боже мой! Ну хорошо, спи. Я устал как лошадь.
— Хорошо, я буду спать, — Вероника уже лежала спокойно. — В самом деле, глупо с моей стороны.
А немного погодя Куасс услышал, как она зовет громким шепотом: «Арпад! Арпад!».
— Господи, — простонал Куасс, — ну, есть ли на свете другой такой… такой же несчастный, как я!
— Арпад, мне не спится. Можно, я лягу к тебе?
— Ложись… если хочешь. Только отодвинься подальше, меня лихорадит, я весь горю.
Он услышал, как Вероника откинула одеяло. Потом, к его ужасу, что-то тяжело грохнулось на пол.
— Боже, что тут происходит?
— Ничего! — Она захохотала глупо, противно. — Я просто упала с кровати, вот и все!
Куасс в бешенстве скрежетал зубами, а она лежала на полу и захлебывалась в истерическом хохоте. Потом она встала, но вернулась на свою постель. И если не считать, что ее еще несколько раз начинал душить хохот, она его больше не беспокоила.
