«Неужели этот монстр такой заботливый?» — мелькнуло в её голове.
Вспомнив о нём, Эс-тридцать сразу окончательно проснулась. Она ощупала голову, осмотрела постель — никакой крови. «Неужели приснилось?» Нет, простыня возле самой подушки ещё была смята так, словно там недавно кто-то сидел. Выходит, ночью она всё-таки принимала гостей и, пожалуй, вела себя при этом крайне недружелюбно. Подумав об этом, девушка только усмехнулась: теперь мысли о чёрном безносом существе, посетившем её, больше не пугала. Эс-тридцать думалось о том, что она смогла заручиться поддержкой с того света, может даже, этот монстр станет её другом и защитником. Да, эта мысль немало развлекала её.
Стоя перед зеркалом в ванной, она отметила, что сегодня необычайно болезненно бледна, однако намного больше Эс-тридцать поразило исчезновение шрама со щеки. Две уродливых полосы бороздили её лицо, сколько она себя помнила. Она очнулась в лагере уже такой, и спрашивать, что с ней случилось, у кого бы то ни было, казалось делом совершенно бессмысленным. Сама она тоже этого не помнила, зная лишь то, что получила эти раны в день появления в лагере: тогда, смотря на своё отражение в окне автомобиля Эс-тридцать понимала: порезы совсем свежие. В лагере их обработали и зашили, а мама позже сняла швы — но всем сразу было ясно: та ночь навсегда оставит девочке этот неприглядный сувенир. И вот его нет! Чтобы удостовериться, Эс-тридцать ощупала щёку и осмотрела со всех возможных ракурсов: на месте бледных и жёстких вспухающих шрамов была теперь такая же кожа, как и на соседних участках.
«Наверное, эта его кровь целебная», — рассудила Эс-тридцать, всё больше уверяясь, что рогатый гость всё-таки её друг.
Ей хотелось, чтобы он вновь пришёл, хотелось обсудить с ним эту её замечательную метаморфозу, и его самого. Кто он такой и откуда пришёл? Почему посетил именно её? Эс-тридцать казалось, что теперь, когда она знает, что он не враг ей, она больше не будет трястись в безмолвном ужасе и сможет поговорить с гостем. Но только захочет ли он вновь прийти к ней?
Эти мысли вновь вогнали её в тоску. Впрочем, может, ей всё-таки лучше жить без потусторонних приятелей? Она, в конце концов, никогда прежде не слышала, чтобы у кого-то в Реалии такой имелся, так что подобное изменит её взаимодействие с социумом далеко не в лучшую сторону.
Рассудив, что при любом раскладе она найдёт свои плюсы, Эс-тридцать оторвалась, наконец, от своего отражения.
