— Что ж ты трусиха-то такая? Как бывало, мама моя скажет, «боязлива да пакостлива». Эх, ты! А убежала… за первым встречным. Стыдно должно быть, — надевая ошейник, укоряла Нику хозяйка. — Ты что же это? По всей деревне за тобой бегаю. Ты что, плохая собака?
— Плохая собака?! — Ника от неожиданности остановилась. Услышать от хозяйки эти самые жестокие на свете слова! — Все, она меня не любит, — расстроилась Ника. — Сейчас приду, не есть, ни пить не буду, пока не простит. Вернее — нет! Пока не попросит прощения за свои невыносимые, невозможные слова, от которых прямо сердце переворачивается.
— Что это у нас с собакой? Может, заболела? — встревожилась хозяйка чуть позже. — Ну-ка, Никуша, дай носик потрогаю. Да нет, носик холодный и мокрый. Ты что это, а? Бастуешь? Обиделась, что я тебя наказала? Ну, а как ты хотела? Ты же провинилась. Да как! А если бы под машину попала или вообще потерялась. Ладно бы жених был видный, — продолжала, улыбаясь, хозяйка. — А то Кабысдох какой-то приблудный.
— Да мне самой он не очень-то и понравился, — зашевелилась Ника, — так я, даже не знаю, как вышло. Он позвал, ну я и пошла. Все мы такие дуры, девчонки-то… — завздыхала она.
— Ну, ладно, не обижайся, ты у нас хорошая, только не убегай больше. Мы же тоже испугались, — уговаривала хозяйка.
— А печеньку дашь? — оживилась собака, беря миску.
— Хитрюга! — погладила ее по голове хозяйка, — ну пойдем… угощу тебя. Вот, возьми сухарик.
— У-у-у, сухарик… — обнюхивая его, протянула Ника.
— Не хочешь?
— Ладно, давай хоть сухарик, — заторопилась схватить кусочек подсохшего батона бегунья.
* * *
После этого случая в деревне все знали, что в одном из домов, куда недавно въехали новые жильцы, живет огромная собака. Однако любопытство некоторых пересиливало, и они сильно замедляли шаг, проходя мимо дома, стараясь рассмотреть, что, где и как растет, и кто чем занимается. Забора-то ведь пока не было…
Как-то раз Ника тихо и мирно лежала на лужайке, привыкнув к проходившим людям, и не обращая ни на кого внимания. Только ушами иногда шевелила да периодически открывала глаза и поднимала голову. Но проходящая мимо старушка, не заметив собаку, остановилась уж очень надолго и слишком близко, пытаясь как следует все обозрить.
— Ну, и чего мы встали? Чего забыли-то? — заворчав, подняла голову Ника, — вот ходят туда, сюда, ходят, нормальным собакам полежать спокойно не дают, — лениво поднялась она.
Старушка застыла в ступоре и истошно завопила.
