На 9-мъ засѣданіи, 4-го ноября, снова говорилъ Виссаріонъ и указывалъ на совершенную недопустимость внесенія прибавленія въ Сѵмволъ. Какъ ни высокъ авторитетъ Римской Церкви, — говорилъ онъ, — но ни она, ни Вселенскій Соборъ не вправѣ вносить какое-либо прибавленіе въ Сѵмволъ Вѣры. Закончилъ онъ свою рѣчь, прося латинянъ высказаться. Андрей Родосскій отвѣтилъ рѣчью: совершенно не касаясь вопроса допустимости и законности сдѣланнаго латинянами прибавленія (ибо это былъ слабый пунктъ латинянъ), онъ приводилъ данныя для доказательства догматической вѣрности прибавленія “Filioque”.
Еще былъ цѣлый рядъ засѣданій (всего 15), на которыхъ выступали тѣ или иные ораторы; на двухъ засѣданіяхъ происходилъ диспутъ между св. Маркомъ Ефесскимъ и кардиналомъ Цезарини (который Дѣянія не сохранили), который сводился къ тому, что въ то время, какъ св. Маркъ приводилъ доводы въ подтвержденіе того, что вносить прибавленіе въ Сѵмволъ совершенно запрещается, кардиналъ Цезарини говорилъ, что разумное поясненіе внести въ Сѵмволъ Вѣры отнюдь не запрещается Отцами Третьяго Вселенскаго Собора. О безплодности всѣхъ этихъ диспутовъ и рѣчей такъ пишетъ самъ св. Маркъ Ефесскій: “Говорить это, казалось, пѣть глухимъ ушамъ, или кипятить камень, или сѣять на камнѣ, или писать на водѣ, или другое подобное, что говорится въ пословицахъ въ отношеніи невозможнаго” >3).
Какъ ни очевидна была Истина, но латиняне не хотѣли ее видѣть! Сиропулъ разсказываетъ, что группа католическихъ монаховъ отшельниковъ пришла послушать пренія между православными и римо-католиками по вопросу законности сдѣланнаго прибавленія “Filioque”. Выслушавъ рѣчи и той и другой стороны, эти святой жизни люди во всеуслышаніе заявили: “Нѣтъ сомнѣнія, греки обладаютъ истинной вѣрой и сохранили здравые догматы”. За это ихъ выслали, запретили отъ лица папы говорить съ народомъ, и назвавъ ихъ “неучами въ богословіи, которые не понимаютъ ничего дальше своей монашеской жизни”, заключили ихъ въ монастырь, наложивъ на нихъ молчаніе >4).
Между тѣмъ, латиняне офиціально попросили грековъ, чтобы, оставивъ въ сторонѣ вопросъ допустимости внесенія “Filioque” въ Сѵмволъ, комиссія приступила къ разсмотрѣнію догмата, заключающагося въ этомъ прибавленіи.
Къ тому времени, многіе греки пришли къ выводу, что дальнѣйшіе переговоры съ латинянами не приведутъ ни къ чему, и что самое лучшее возвращаться въ Константинополь. Греки собрались на большое внутреннее засѣданіе, на которомъ Императоръ выразилъ свою и папы волю, чтобы переговоры продолжались, и чтобы на этотъ разъ обсуждался догматъ объ исхожденіи Св. Духа и была выяснена догматическая вѣрность “Filioque”. Одновременно онъ оповѣстилъ своихъ грековъ, что папа желаетъ перевести Соборъ во Флоренцію. Сначала греки рѣшительно высказались противъ перенесенія Собора изъ Феррары; но когда папа указалъ на свои финансовыя затрудненія по содержанію Собора и на то, что флорентійцы предложили ему большія средства, если онъ переведетъ Соборъ во Флоренцію, а также сослался на то, что въ Феррарѣ свирѣпствуетъ эпидемія, унесшая уже многихъ изъ числа представителей и Восточной и Западной Церквей, мнѣнія среди грековъ раздѣлились. Императоръ Іоаннъ, Виссаріонъ Никейскій и Анатолій Ираклійскій были за то, чтобы продолжать переговоры и переѣхать во Флоренцію; въ то время какъ Маркъ Ефесскій, Сиропулъ и Гемистъ Плиѳонъ считали за наилучшее прервать переговоры и вернуться въ Константинополь. Патріархъ Іосифъ былъ въ нерѣшительности и не проявлялъ своей воли. Побѣдило мнѣніе первой группы, уже въ самую силу того, что къ ней принадлежалъ императоръ.
