Добравшись до края топей, гном остановился. Здесь его сердце начинало биться сильнее и страх, к которому он привык за годы жизни рядом с этим местом, медленно поглощал его.
— У нас будет не так много времени. В лесу еще не так, но чуть дальше и ноги начинают липнуть об расставленную повсюду паутину. Стоит немного увязнуть и все — жди появления этих тварей.
— Их много? — спросил я, чувствуя, как Сирена тоже напряглась, вдыхая местный воздух, в котором даже для человеческого обоняния ловилась вонь гниющего болота.
— Откуда мне знать. Говорят, эти твари могут долго обходиться без еды.
— Правда? Значит они могут все время чувствовать голод.
— Могут, но мы здесь не за этим. У нас четыре мертвых тела и от них стоит избавиться как можно скорее, пока не стала хуже.
И правда, за время пути к болотам, мешковина и тряпье, в которое были укутаны покойники, пропитало кровью и источавшийся запах смерти мог привлечь любое хищное животное.
Мы подошли еще ближе к границе топей, Сирена резко оскалилась и больше не смела сделать даже маленького шага, лошади так же сопротивлялись. Стало понятно, что где-то неподалеку ожил и паук.
— Все, — подытожил гном, — дальше идти нельзя, скидывай здесь.
Я схватил тела, грубо сбросил их на землю и, сев на гончую, отбежал не несколько метров назад, все время поглядывая на Крог. Тот сделал все точно так же, немного замешкавшись, но успев запрыгнуть на лошадь, как вдруг из черноты прогнивших болот вытянулось несколько длинных конечностей, за ними показались четыре пары красных, горевших огнем глаз, все время смотревших на нас, а следом и набухшее черное тельце. Размер этой твари был таким огромным, что представить, как оно может жить в болотах и не умереть там от голода, вызывало недоумение. Паук двигался очень быстро. На длинных конечностях, которые по логике должны были сковывать движения в плотных и непроходимых зарослях, на удивление существо передвигалось так, словно и не было всего этого. Запищав от солнечных лучей, оно хотело отступить назад, но желание схватить бесплатную добычу, не давало существу убраться обратно в топи. Оно то пряталось, то вновь показывало свое тело. Пыталось зайти с другой, менее освещенной, стороны, но опять попадало под солнечные лучи, визжа от боли.
Наконец, оно скрылось полностью, так и не тронув тела. Мы были уже на приличном расстоянии, но все еще со страхом наблюдали за бесплодными попытками дотянуться длинными конечностями до завернутых тел и подтянуть как можно ближе к себе. Пару раз паук доставал до них и даже умудрился подцепить, но жар от солнца, буквально обжигавший паучьи конечности, оставляя ожоги как от огня. Вскоре, когда терпение паука лопнуло и он все же решился на отчаянный шаг, мы стали свидетелями броска, где выпуклое тельце паука выпрыгнуло из зарослей и, схватив намеченную жертву, утянуло обратно в болота. На все ушли какие-то считанные секунды, но солнце заставило помучиться паука — его крик от обжигающей боли, доносившийся из глубин болот, был слышен еще некоторое время, после чего затих, удовлетворенный добытым трофеем.
