— Как скажете, отец.
Я покорно поклонилась, пожелала хорошо провести время и поднялась в семейное крыло. Пока шла по лестнице, спиной ощущала холодный внимательный взгляд. Алессандр Лескорэ. С первого дня, как нас представили друг другу, он присматривается, словно оценивая и взвешивая. Бр-р-р, неприятное ощущение.
Дождавшись помощи служанки, я переоделась в ночную рубашку и халат. Вынимая шпильки и серебряные нити из моей прически, Росси щебетала о том, как обаятелен барон, как красив и элегантен.
— Ах, леди Габриэль, вы такая счастливая! Стать женой подобного мужчины мечтает каждая девушка. Скажите, ведь он вам нравится?
— Росси, мне нравится думать, что я поеду учиться в столицу, а не о том, сколько детей у меня появится в ближайшие пять лет.
— Ох, леди, зачем вы так… зачем вам богомерзкое занятие некромантией?
Росси служила в нашем доме меньше года, но позволяла себе несколько больше, чем иной доверенный слуга. Почему ее наглость терпела мачеха, для меня оставалось загадкой.
— Простите, вы такая красивая… я не понимаю, зачем вам магия?
Я вздохнула, не собираясь спорить ещё и со слугами, отстаивая свои мечты, и промолчала. Горничная воспользовалась, как она посчитала, молчаливым разрешением и продолжила расхваливать лорда Алессандра.
— Росси, если ты закончила, оставь меня — хочу побыть в одиночестве.
— Леди Габриэль, вы будете молоко и медовое печенье перед сном?
Я покачала головой:
— Благодарю, не сегодня.
Росси, неподдельно расстроившись, нервно ухватилась за край белого передника.
— Леди, вы заморите себя голодом — вы же такая худенькая! Печенье приготовили в обед, а оно до сих пор пахнет на всю кухню. Теплое молоко поможет вам поскорее уснуть.
— Ладно, неси.
Я не успела выбрать книгу из тех, что недавно выписал отец из столицы, как запыхавшаяся горничная вернулась с подносом. Назойливая, она не отстала, пока я не выпила чашку молока и не съела три песочных кольца, которые, действительно, получились изумительными — рассыпчатыми и ароматными.
Но даже самое вкусное печенье в мире не сможет заменить вечер в доме бабушки. Мачеха…
Как же порой я ее ненавижу! Мне исполнилось шесть лет, когда отец женился на Лоринде, выдержав всего лишь год траура. Леди честно пыталась найти общий язык со мной, но я не хотела себе другую мать и изводила ее с недетской фантазией. Я совсем не походила на бедняжку из сказки, которой помыкала мачеха. Еще бы! Меня любил отец, обожали слуги, а к одиннадцати годам открылся дар и обещал быть сильным: кто-то из родственников даже пустил слух, что во мне проснулась кровь некромантов, тех, кто стоял у истоков рода. Я же хотела быть целительницей, пусть и с пакостным характером — говорят, так даже лучше, пациенты на шею не сядут.
