Подражание Гомеру [based on a post-true story] | страница 26

Уксус, краснокожий, почти толстый, почти молодой, но еще до войны поседевший и посидевший за контрабанду, а теперь боевой и отмеченный наградами генерал-лейтенант, не бросивший, впрочем, а даже и усиливший попутно войне контрабандное свое дельце, командовал украинскими войсками, держал фронт напротив Фрезы. Они заочно познакомились в самом начале конфликта, еще когда Уксус был ротным в бандеровском добробате, а Фреза атаманом квазиказацкой сотни. Фреза тогда заблокировал на Саур-Могиле десятка два укропов и методично добивал их из миномета. Роту Уксуса прислали прорвать окружение и вызволить своих. Уксус, однако, прорваться через Фрезу с ходу не смог, хотя дрался бодро. Не пробившись, отступив за посадку и отдышавшись, прислал к москалям своего медбрата с запиской и сумкой. В сумке были бинты, анальгетики, гемостатики и большая пластиковая бутылка с питьевой водой. В записке, адресованной Фрезе, содержалась просьба пропустить невооруженного медбрата к окруженным украм, чтобы передать им медикаменты и воду.

Фреза подивился такой наглости, однако медбрата пропустил да еще на прощанье протянул ему бумажный, в жирных пятнах сверток: «От меня передай, сало тут и хлеб». Приказал не стрелять. Подождал, пока медбрат с тяжелой сумкой докарабкался по травянистому склону до своих, и только после этого сказал тихо: «Огонь!»

Потом еще повоевали, Саур-Могила шесть раз переходила из рук в руки. Когда запертым на проклятой горе оказался уже сам Фреза, когда он и восемь его недоказаков собрались уже помирать от жажды и жарившей беспрерывно бандеровской артиллерии, когда контуженному Мазиле явился уже из поднятого взрывом облака архангел Михаил и произвел было его в есаулы христовой конницы, тогда вдруг как будто немного полегчало. Западный косогор перестали обстреливать, и на нем с украинской стороны показался квадроцикл с белым флагом. Он не доехал всего метров десять до окопа с бредящим Мазилой и бросил в его сторону большой мешок, проорав: «Не ссы, кацап, бери, не заминирован». В мешке были вода, бинты, кровяная колбаса, водка. И записка: «Фрезе от Уксуса. Зло не прощаем, добро помним. Умри, но не от голода и жажды».

С тех пор они не теряли контакт. Редко, неохотно, но все же общались. Менялись пленными, утрясали инциденты на пунктах пропуска гражданских лиц, корректировали с учетом реалий линию соприкосновения, проведенную между ними где-то далеко отсюда на мятой карте какими-то людьми, в глаза никогда не видевшими ни Докучаевска, ни Кальмиуса, ни безымянного става в болотистой низине, на месте которого по мысли этих далеких стратегов должна была находиться передовая база международных наблюдателей, например… Приходилось и продавать друг другу то то, то это, когда службы снабжения подводили.