Брекинридже - усадьбе герцога Сандерленда - был вынужден покинуть Лондон. Он бы
остался, если бы мог, как он объяснил Пру. Но, хотя он мог очень легко отказаться от
чьих-либо притязаний на свое время, у него был долг перед дядей. Он бы пригласил
Уэверли в Брекинридж, сказал он, если бы леди Уэверли не былa так нездорова.
Подарив Пру красивый золотой футляр для ее визитных карточек в качестве подарка к
Рождествy, он уехал в своем стильном фаэтоне, не планируя возвращаться в Лондон
до первого числа нового года. Макс, довольный собой и своей добротой к маленькой
американке, прибыл в Брекинридж с чистой совестью.
Сначала Пру не очень скучала по Максу. Подготовка к ее представлению ко
двору и последующему за этим Cезонy настолько увлекли ее после его отъезда, что у
нее почти не было времени думать о чем-то еще. Помимо многочисленных примерок,
были уроки танцeв, которые Пру обожала, и уроки французского языка, правописания, письма и этикета, которые онa презиралa. Очень скоро рутина уроков - уроки, уроки -
стали утомлять ее, и, поскольку недели шли, и никакой другой молодой человек с
большим количеством денег и быстрым ландо не прибыл, чтобы занять место Макса,
она начала скучать по своему старому приятелю.
Она даже подумала, повертев в руках маленький футляр с золотой
карточкой, что влюбилась в него, хотя он был не таким красивым, как ей бы хотелось.
Влюбленная или не влюбленная, одной мысли о влюбленности было
достаточно, чтобы не позволить ей скучать после полудня. Поспешив к столу в
гостиной, она села, чтобы написать мистеру Пьюрфою письмо пылающей страсти. Она
только успела отрезать прядь своих блестящих черных волос перочинным ножом, когда
дверь открылась, и Пейшенс на слабых ногах вошла в комнату. Миссис Драббл
19
последовала за ней, как будто боясь, что ее подопечная может в любой момент рухнуть.
Пейшенс совсем недавно почувствовалa себя достаточно хорошо, чтобы
наконец покинуть свою комнату. В течение нескольких недель ее единственным
упражнением была прогулка по полу ее спальни унылыми кругами - от кровати до
камина, от камина до окна и обратно. По вечерам она сидела в своей кровати, пока Пру
читала ей. Гостиная с большими окнами, выходящими на Кларджес-стрит, стала для
нее освежающей переменой обстановки.
Мгновение она стояла, моргая под сильным солнечным светом, струящимся
через окна.
Пру поспешно сунула прядь волос в конверт и запечатала его. «Я как раз
собиралась посидеть с тобой», соврала она, вскочив на ноги, пока ее сестра добралась
