Если «потом» наступит.
Надеясь, что дождь скроет дрожь, которую она не могла прогнать из голоса, Виддершинс сказала:
— Потом ты поймешь, как пострадала, когда не сможешь даже использовать горшок. Три помощника и мул.
Она не знала, что говорила. Не важно. Лизетта всегда говорила лучше.
«Так пусть болтает и угрожает! Каждая секунда для Фостин и Сикара…».
Или Сумрачный двор помогал ей читать мысли, или — что вероятнее — Лизетте надоела игра с противником. Может, несмотря на самоуверенность, она вспомнила, что случилось, когда она насмехалась в прошлый раз.
Тени закружились, скользя над ее кожей, будто платье танцовщицы из черного шелка, когда она сделала первый шаг.
— Может, утром мне будет очень плохо, — скалилась она, приближаясь, — но этой ночью я — мы — сильна как никогда. Как тебе это, мерзавка?
— Будто я буду ждать, пока ты докажешь это, — фыркнула Шинс. Она, несмотря на наглые слова, смогла сделать лишь одно.
Силы Ольгуна гудели в ее теле, наполняя мышцы, кровь и кости так, как никогда еще не было, и Виддершинс побежала.
«Важна каждая секунда…».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Когда она в первый раз чуть не упала, плохая нога поехала под ней по скользким камням — от падения ее спасла крепко сжимающая ее талию Фостин — Робин только вскрикнула, испуганная и немного смущенная.
Во второй и третий раз она ругалась так, что моряк рядом с ней звучал бы как Виддершинс. Они шли мимо готического здания, горгульи на нем жались от грозы, кривились от молний, что показывала их, когда она чуть не упала в четвертый раз.
— Иди без меня.
Фостин повернула голову, и волосы мокрой змеей скользнули по ее шее. Робин решила, что она смотрит на нее с потрясением, а потом поняла, что ее слова пропали за громом.
— Иди без меня! — закричала она.
Теперь было потрясение. Женщина помрачнела, пошла дальше, Робин впилась в нее. Но Фостин не собиралась слушаться. Робин уперлась ногами, и Фостин могла или тянуть ее по камням, где она упала бы, или остановиться.
— Не знаю, с чего ты взяла, что есть шанс…! — начала Фостин.
Робин задела пальцами мокрую щеку любимой, остановив ее.
— Ты бегаешь по городу каждую ночь. Ты доберешься до Базилики за минуты. Я буду идти больше часа, я задержу тебя.
— Плевать! Я не брошу тебя одну!
— Если Лизетта нападет, ты ничем не поможешь. Как и никто не поможет. Даже воры в такую ночь дома. Но дом Жерара в четверти мили отсюда. Это и я смогу пройти, — она пыталась, но не смогла подавить горечь. — Там я буду в безопасности.
