— Он не монстр.
— Он болен. Он показывал жуткие фотографии и говорил, что меня хотят убить.
Как мягкая волна, безбрежная, ласковая... Я опускаю лицо, чтобы спрятаться от его взгляда, потому что еще мгновение, и не справлюсь с собой и потянусь к нему. Он смотрит так участливо, будто и правда готов понять меня. Утешить.
— Столько бреда... Он бредит, Итан.
— Нет, это правда. Не во всем, но такое невозможно выдумать.
Я качаю головой, только прозвучавшие слова не хотят исчезать.
— Кирилл потерял жену, — добавляет он и даёт мне мгновение тишины на осмысление, — она стала первой жертвой.
Пауза. А потом он продолжает, словно не может сдержать слова.
— Ее нашли десятого октября… я на всю жизнь число запомнил, я тогда возил его в морг на опознание, — мужской голос наливается дрожью и начинает спотыкаться об слоги, — сам не стал заходить, отсиделся в коридоре. Кирилл черным вышел... Нет, он не бредит, он просто не знает, как справиться.
Глава 19
Разговор приводит нас в тупик, и в такой глухой, что я боюсь настаивать, потому что боюсь почувствовать его решимость. Поэтому я молчу, а когда открываю рот, задаю пораженческий вопрос.
— Что вы предлагаете? — я провожу взглядом по столбику с цифрой «37», попутно отмечая что мы проехали много таких.
— Вас ищут? Или он придумал решение?
— Не знаю. Кирилл говорил, что писал маме с моего телефона, обещал, что она не будет беспокоиться.
— Хорошо, — Итан задумчиво кивает, и я буквально вижу, как крутятся его шестеренки, он что-то обдумывает и прилаживает, и не торопится говорить, пока собирает факты в свой план. — Уже первый час, нужно переночевать где-нибудь... Утром будет легче всё осмыслить.
Он хочет добавить еще фразу, но правильная формулировка, которая настырно ускользает от него, заставляет хмуриться и слепо смотреть перед собой.
— Я правда на нее похожа?
— Что?
— На супругу Кирилла?
— Да, — он медленно кивает и подчеркивает искренность ответа усталым выдохом, — я опешил, когда вошел и увидел вас.
— Когда вы вошли, вы обратились ко мне на «ты», — припоминаю. — Да, точно... И тон был резче.
— Наверное.
— Вы чередуете, то приказываете, то просите.
— Я растерялся в комнате, а, если быть честнее, запаниковал.
— Так вы давите, когда паникуете?
Следом я вспоминаю всю охапку его указаний в первую минуту — не кричать, не глупить, оставаться на месте.
— Нет, я бегу, — он поворачивает голову и дожидается моей улыбки, после чего позволяет улыбнуться себе. — И я привык общаться с людьми на «вы».
