И он похож на Кирилла. Того же круга. Одет во всяком случае так же, светлая рубашка, от которой идет чарующий аромат свежести с сандаловыми нотками, и песочный костюм, свободный, неофициальный, но с ценником смокинга.
— Нам нужно где-нибудь остановиться.
— Я хочу домой, — признаюсь и вдруг вспышкой припоминаю другое свое желание. — Мне нужно позвонить родным, маме или... Где ваш телефон?
— Что вы скажите им?
Его голос становится вкрадчивым, пожалуй, даже осторожным.
— Простите? — я хмурюсь и чувствую, как воздух в салоне становится каменным.
— Что вы скажите родным?
— Что случилось, например.
— Давайте это обговорим, — он отрывает правую руку от руля, прося у меня короткий тайм-аут. — Я сейчас остановлюсь на обочине, и мы поговорим.
Я не хочу останавливаться, я хочу телефон и родной голос на том конце. Или голос диспетчера 112. Но я молча сижу в машине, которая плавно сворачивает с бетонного полотна и замирает. Итан тоже не двигается некоторое время, проснувшаяся осторожность мешает ему начать говорить.
— И? — не выдерживаю я.
— Нам стоит обсудить то, что произошло.
— Я не хочу сейчас ничего обсуждать. Не в машине на темной обочине.
— У Кирилла сейчас сложное время, — мой тяжелый выдох сбивает его, но он быстро собирается и продолжает давить мелодичным голосом с хрипотцой. — Он совершает странные поступки, я понимаю, недопустимые... Он, наверное, напугал вас.
— Напугал? Черт, вы серьезно?! Напугал, — я повторяю идиотское слово и закрываю лицо ладонями, заставляя себя успокоиться.
— Простите, — произносит он сдавленно.
Его слова задели меня, в горле стоит ком, а слезы подступают, и я с силой надавливаю ладонями, чтобы они не потекли по щекам.
— Простите за него, за всё. Я хочу всё уладить, чтобы вы вернулись домой и чтобы не было проблем... Поймите меня правильно, вы можете пойти в полицию, но он уладит это в любом случае. Заплатит... я сам заплачу за него, если будет нужно.
— Вы же близкий друг.
— Ему сейчас не нужны неприятности, — Итан пропускает мою шпильку и осторожно дотрагивается до плеча, словно хочет, чтобы я посмотрела в его сторону. — Саша, он поступил ужасно, но я даю гарантии, что он больше не появится в вашей жизни. Давайте забудем, что произошло.
Центральный замок непреклонен, и мое касание до ручки отзывается лишь глухим щелчком.
— Откройте дверь, — прошу я шепотом.
— Вам не стоит...
— Вы даже не спрашиваете, что именно он сделал, — я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза. — Сколько продержал у себя? Вам плевать?
