— Что это с вами?
— Простите… Икота напала…
Хихиканье.
— Вспоминает вас мадам Ламберт, наверное… Уши не горят, часом?
— Да какая там мадам Ламберт… Ах ты ж!
— Ну, я пойду с вашего позволения… Хорошей вам лекции.
— Да-да, Лев Константинович, и вам того же. Я дам знать насчет доклада…
Щелчок замка.
— А ну вылезай.
Хмуро:
— Что ты еще делаешь ради стипендий?
— Наумова, не начинай. Я просто сходил с дамой поужинать.
Шорох, скрип стула.
— Ага, поужинать… Погоди, а это не та ли Ламберт, от которой целых восемьдесят стипендий для заучек с компьютерных технологий пришло? Они там праздновали на прошлой неделе…
— Именно та.
Грозное молчание.
— И за это ты с ней «просто поужинал»?!
Вздох.
— Увы, Наумова, я тебя подло обманул. Я сплю с богатыми учредительницами за пожертвования и стипендии. Пришло время тебе узнать горькую правду.
— Ах ты… — со слезами. — Надеюсь, она как следует облапала тебя своими старческими ручонками!
— Ну почему же старческими? Довольно молоденькими, изящными ручонками.
Слабо:
— Молоденькими…
— Конечно. Ламберт моложе меня на десять лет. Капитал у нее папашин, увлечений, кроме филантропии нет. Легкая добыча для такого ловеласа, как я…
Звонкая пощечина.
— Вот и трахайся со своей Ламберт!
Грохот двери. Тяжелый вздох.
— Дура ты, Наумова.
* * *
Жалостливо, на разные лады.
— Глеб Борисович… Ну, пожалуйста… Вы же не предупредили…
— Молчать! Всем сидеть и молчать! У меня голова раскалывается от вашего нытья!
— Но…
Кулаком по столу.
— Демидов, Сокольская, вон из аудитории!
Испуганное молчание, шуршание бумаг, скрип стульев по полу.
Робко:
— Глеб Борисович… Так нечестно…
Грозный взгляд из-под тяжелых век.
— Нечестно?! Сейчас я вам устрою «нечестно». ВСЕ вон из аудитории. Лекция отменяется, тест отменяется. Всем неуд.
Шум и возмущенный гомон.
— Кому что не нравится, кабинет ректора на втором этаже.
Топот, хлопанье дверьми. Приглушенно:
— Сволочь… Вот ведь козел…
– Наумова!
Нерешительно.
— Что?
— Подойди, у меня твоя работа с прошлого семестра.
— Какая ра…
Последние щелчки и хлопки дверей, тишина. Пауза.
— Лютуешь?
— Лютую!
— Может, легче извиниться?
Возмущенно:
— За что мне извиняться?! За то, что ты шуток не понимаешь?
— О, так это была шутка? А так-то и не скажешь… Кстати, почему ты ректору сказал, что говорил с этой… как её…
— Ламберт.
— Да… Почему ты сказал, что говорил с ней пару минут, если это был романтический ужин?
— О господи… Да не было там ничего романтичного… Говорили о погоде и о политике. А сказал так, чтоб старик не чувствовал себя обязанным мне. Не думал, что он уже и так в курсе.
