— Эй!! — заорала я. — Сзади! Осторожно…
Но он не успел бы увернуться, даже если бы расслышал меня сквозь завывания своего поверженного противника. Просто не успел бы. Кривя от злости лицо, бритоголовый задрал над его головой блеснувшую в свете фонарей бутылку…
Но опустить ее вниз не успел.
Отцепившись от парня, что задрал на мне платье, я изо всех сил запустила в негодяя своей многострадальной сумочкой.
И, о чудо! Попала! И не просто попала, а залепила прямо в лоб.
— Ах ты… — закачавшись, он не удержался и опрокинулся на спину.
Но в этот же самый момент — когда я отважно спасала жизни — подлейшая подножка сбила меня с ног. Вот точно ненормальные бомжи какое-то! Пол прям чутьем понял, что не стоит с ними связываться. Ладно юбку задрать, но чтоб подножку!.. Пискнув, я полетела на тротуар, вслед за бритоголовым. А сверху на меня уже налезал тот другой, кому досталось от моей сумочки первым, воняя перегаром и своим ужасным куревом. В ужасе я закрылась руками и зажмурилась, ожидая худшего… и тут же запах сгинул, вместе со своим хозяином…
Тяжело дыша и вытирая с разбитой губы кровь, надо мной нависал Пол.
— Можно мы уже прекратим гулять по твоему распрекрасному метро? — спросил он, подавая мне руку.
Хватаясь за него и пытаясь угомонить выскакивающее из груди сердце, я молча кивнула.
Невозмутимый Волков — так называл своего водителя Пол — подъехал к метро почти сразу же, как только мы вышли вслед за улепетывающими хулиганами.
Адреналин в моей крови испарился, и мне стало так больно, что захотелось плакать. Болело сразу в трех местах — под глазом, правая ягодица и почему-то левое колено, хоть я и не помнила, чтобы на него падала.
Я старалась не хныкать — Полу досталось гораздо сильнее. Разбитые губа и нос, стертые костяшки пальцев — полный бойцовский комплект, в общем. Разве что голову бутылкой не проломили, благодаря своевременному вмешательству моей сумочки. Чем я бы, безусловно, гордилась, если бы изначально все это не было моей виной.
— Больно? — спрашивал он, уже в пятый раз, до такой степени нежно трогая меня за лицо, что у меня щемило сердце.
— Да ну, ерунда, — попыталась отмахнуться я. — Только теперь непонятно как по улице выходить… У меня там фингал, да?
— Жуткий! — подтвердил он, наклоняясь и целуя меня в опухлость под глазом. — Как минимум три дня еще не сможем показывать тебя людям.
— Ну что ж это такое… — я вконец расстроилась. — И как работу искать?
— Никак! — радостно объявил Пол. — Будешь отмокать в ванне, есть мороженное и смотреть глупые сериалы…
