Он ведь как думал?
Страна третьего мира — людям на хлеб, на мясо не хватает. Супы вон из капусты потребляют. Чтоб спасти фирму, которая какие-никакие материальные блага дает, уж всяко согласится девчонка на его условия — в обмен на предложение заплатить гигантский штраф, который Валерии влепят из налоговой, по тайной договоренности с ним лично. К тому же ей и не трудно будет согласиться — вон как льнет к нему и ревнует, только себе не признается.
А она бац и — «Я увольняюсь!»
И весь план его грандиозный к чертям. Еще и человека без работы оставил.
— Ничего не было, — упрямо повторил он, сам себе удивляясь. Как мальчишка перед ней оправдывается, честное слово…
Вера все еще молчала, прислонившись к стене. Распущенные мокрые волосы плетьми лежали на груди, разделенные ровно на две половинки, лицо скрывал сумрак подъезда. Неожиданно захотелось схватить ее за плечи и тряхануть как следует, чтобы вывести из этого жуткого, замороженного состояния. Задыхающаяся от злости она ему нравилась больше. Как, впрочем, и от страсти.
— А почему ты решил, что мне есть дело, было у тебя что-то с Валерией или нет? — спросила, наконец, она равнодушным, прохладным голосом. — Перед женой отчитывайся. Я-то тут причем?
Ах ты маленькая стерва! Немедленно захотелось отомстить — аж поперла изнутри неудержимая, тупая ярость.
— А знаешь, ты права. У моей жены на меня куда больше прав, чем у какой-то финтифлюшки, которая не понимает собственной выгоды. У Лесли мозгов явно побольше, чем у тебя…
Не говоря ни слова, Вера развернулась и взялась за ручку двери.
— Не приходи ко мне больше.
Да что ж она за дура такая! Неужели не видит…
В одно мгновение оказался рядом — и сам не понял, как успел вскочить… Развернул к себе лицом. Еле сдержался, чтобы не растерзать ее дурацкий халат, не разметать полы в стороны — дешевая, плюшевая тряпка, скрывающая от него его Веру…
А внутри уже все горело… Черт, да рядом с этой девочкой его без всяких хватаний за член колотить начинало, от одного только запаха — жасмин и еще что-то, смешавшееся с ее личным, собственным запахом тела, который он уже научился различать за терпкими ароматами духов и лосьонов… Как собака чувствовал ее, пару раз лишь понюхав…
Не зная, то ли поцеловать, то ли прижать к себе, зачем-то взял ее рукой за лицо. Крепко взял — утопил бледные щеки в своей ладони. Она дернулась — бесполезно, только еще сильнее сжал.
— Что ты делаешь?..
А он уже не соображал, что делает. Как тогда, у нее в прихожей, только теперь трезвый.
