– Ешь давай, – сердито буркнула мать, зевая. – Ишь вырядилась. Точно праздник какой. Снимай быстро. Дома красоваться не перед кем. Запачкаешь, в чем к этому своему бегать будешь?
Нюра проворно разделась, оставаясь в исподнем. Торопливо затерла капли, чтобы не въелись в единственный наряд. Горяна только вздохнула, следя за суетой. Что могла она сделала. Теперь все в лапах Зверя.
Дарен прогуливался. Очень старательно. Очень размеренно. Монотонные шаги удивительно однообразно звучали в тиши ночного сада. Он бы и рад остановиться, прилечь отдохнуть, но нерастраченная ярость требовала выхода. Возвращаться стало сложнее. И чары работали исправно. И вход в Луноград для него всегда открыт. А тяжко, словно гранитная плита придавали грудь и не дает пошевелиться.
– Неужто в хуторянку влюбился? – наставник имел свободное право входа в его дом, чем регулярно и пользовался, возникая из неоткуда.
Дарен задумался. Шерстинок пять он честно искал ответ и сверялся с ощущениями, а потом кратко ответил:
– Нет!
– Нет? – переспросил старый лис, изображая глухоту. – А чего ж мечешься, что медведь-шатун? Чего сад топчешь? Про ритуал наврал?
– Наврал, – равнодушно отозвался ученик. – Пока думал, как выкрутиться, и правда, кое-что занятное придумал. Осталось проверить.
Грес хмыкнул, мотнул головой. Что-то подобное он и подозревал, но метания Дарена это не объясняло. Раз придумал, так успокоиться должен. А он еще больше бесится.
– Я место узнал, – отозвался тот, отвечая полуправдой. – То место из зелья грядущего. Это оно. Мы сегодня там были. С ней.
– С местом работать пробовал? – деловито уточнил наставник: – Там зелье может больше показать. Как-никак основное место событий.
– Волчица за мною тенью следует. Не могу же я колдовать при ней.
– Ночью вернись, когда нет никого. У лютых, конечно, чуткий сон. Но тебе-то их обдурить не проблема.
– А и вернусь, – кивнул Дарен и приготовился к переходу по мосту в срединный мир.
Переход никогда не давался легко, но, с его точки, того стоил. Хотя наставник бы с ним не согласился. Но того и не связывало с этим местом то же, что и ученика. Грес всегда был исконным жителем Лунограда. А судьбу Дарена изменил один неумный шаман. Может оттого и тянуло его в те места, где он родился. И мир тот ощущал иначе, чем остальные жители нижнего мира. У них он силу отбирал. Ему – дарил.
Он ступал неслышно, хищником крадясь на мягких лапах. Ни одна собака не возвестила о его приходе. Впрочем, спящие лютые его и не интересовали. Да и прилипчивая хуторянка, которой он воспользовался как предлогом для возращений, казалась всего лишь забавной. Она охотно дарила радость и восторг, согревая пустоту вместо сердца. Рядом с ней жизнь наливалась красками, запахи воспринимались острее. Она стала для него тем проводником в жизнь, без которого его мир вновь окрашивался в унылый серый цвет.
