От волнения я сбивалась, но продолжала играть. От него пахло умопомрачительным парфюмом, сигаретами, выпивкой и… и чем-то недостижимым. Роскошью, другой жизнью, деньгами и властью. От него пахло мужчиной и…любовью. Я считала что если у нее есть запах, то он именно такой.
— Ооо, она очень талантливая.
— И красивая.
Снова задержала дыхание и посмотрела на него в отражение. Какой же он…какой же он необыкновенный. Таких не бывает на самом деле. Таких только в рекламе показывают или в журналах, которые лежат в комнате матери Милки.
— Да. Она даже снялась на обложку газеты.
— Серьезно?
— Милааа! Нет! Не смей!
Но подружка уже несла номер газеты с моей полуголой фигурой на обложке. Она сунула журнал в руки гостю отца и тот тихо присвистнул.
— Само совершенство. Вы рождены стать королевой красоты.
Накрыл мою руку своей и о этого прикосновения я полетела в пропасть так быстро, что в ушах засвистело.
— Кто? Ксенька? Та куда ей. Матери нет, а отец алкаш. Модели образованными быть должны, а она даже в универ не поступила.
Я ее даже не слышала… я только на него смотрела, открыв рот. Каждое слово от него как феерическая инъекция самого сумасшедшего наркотика, меня вело от комплиментов, внимания, мужской близости. Весь вечер гость провел с нами, а я впервые не хотела сбежать от Милки домой. Я не учла только одного — он так же нравился и ей. Когда я пошла в туалет Милка ждала меня снаружи и с шипением втащила обратно.
— Не заигрывай! Он мой, ясно?
— Я… я и не думала.
— Думала. Еще как думала. Я вижу, как глаза горят. Так вот запомни таким, как он, такие как ты не нужны. Лучше домой иди, Ксеня. Пора тебе уже за папочкой лужи подтереть!
Я оттолкнула ее, впечатав в стену. Бросилась к двери, но в коридоре меня поймал гость.
— Куда?
— Домой!
Пробормотала я и стянула лёгкое пальто с вешалки.
— Я отвезу, — глаза блестят в темноте как у хищника, а мне нравится этот блеск, я ощущаю эту волну сумасшествия, ворох бабочек в животе, дрожь во всем теле. Наверное, вот так влюбляются с первого взгляда.
В машину Гостя я садилась под взглядом Милки, полным ненависти, презрения и зависти. А ведь завидовать должна была я…Тому что она осталась, а я… я не должна была вообще выжить после этой прогулки с чудищем…Потому что люди на такое зверство не способны. То, что он со мной сделал…человек сделать не мог.
Земля забилась мне в рот, в уши, за пазуху и мешала дышать. Хрустящая, безвкусная и вызывающая позывы тошноты. Не знаю, как я оттуда выбралась и теперь пыталась откашляться, выплюнуть комья грязи. Мне не было страшно, мне не было больно. Я ничего не ощущала. Только понимала, что надо куда-то ползти, чтобы выбраться, а потом бежать. Ведь чудовище может быть где-то рядом.
