— А что произошло сегодня? Почему именно сегодня ты прозрел? — спросила Катя насмешливо.
— Выслушал от матери много нелестных слов в твой адрес и понял, что пришло время объясниться.
Катя отложила платок, заговорила с горечью и укоризной:
— Не выкручивайся — не поверю я твоим словам. Вспомни, как мы расставались. Помнишь, что ты мне обещал?
— Чтобы не случилось — мы всегда будем вместе. Вот мои слова. Сегодня я пришел к тебе, чтобы повторить их.
— Пришё-ёл… — с растяжкой произнесла Катя. — Стоило ли возвращаться из жалости? Жалость — не любовь, ты это прекрасно понимаешь. Её ненадолго хватит.
— Не из жалости вовсе появился я здесь. — На щеках Сергея заходили желваки, губы плотно сжались, он шумно вздохнул и выпалил:
— Люблю я тебя, Катя! Понимаешь? Люблю и не мыслю другой женщины рядом с собой!
Катерина замерла и сидела, не шевелясь, будто не расслышала горячих слов Сергея. Лицо её медленно наливалось пунцовым оттенком. Она опустила голову, упёрлась подбородком в колени и вдруг заплакала — тихо, беззвучно. Слёзы катились по щекам ручьём, Катя не вытирала их. Горечь обид, унижений, скопившихся в ней за последнее время, выходила сейчас наружу, как бы очищая организм от ненужных примесей. Она встала и ушла во двор. Оттуда донёсся стук рукомойника — Катерина умывалась.
Сергей взял лопату, спрыгнул в яму. Земля была мягкая, податливая. Лезвие лопаты легко, без особых усилий резала её, отваливая громадные куски.
Он много успел отрыть, пока отсутствовала Катерина. Стоял в колодце в полный рост и видел лишь лоскуток чистого ярко — голубого неба. Неожиданно на этом фоне появилось лицо Катерины. Оно светилось счастливой улыбкой, и только тёмные тени вокруг глаз напоминали о том, что она плакала.
— Кто тут временный? Вылазь! Отдай лопату и власть!
Чувство глубокой нежности переполнило Сергея, оно неудержимо рвалось наружу.
— Подай мне руку, — попросил он.
— Ага, уработался, выбраться не можешь?
Катерина наклонилась, протянула руку. И тут Сергей, не сознавая, что делает, потянул её на себя.
— Ой! — испуганно вскрикнула Катерина и очутилась внизу в объятиях Сергея.
— Я люблю тебя, Катя, — шёпотом произнёс Сергей и жадно поцеловал в губы.
— Люблю, — повторил он твёрдо, — и останусь у тебя… доделывать колодец. Не гони меня…
Катя смущённо поникла, глаза полузакрылись, и вдруг стремительно обвила его руками за шею, уткнулась в плечо, затихла. Надломленная душа её давно обессилела, истосковалась без ласки и внимания и вот теперь, после горького одиночества, дождавшись, наконец, женского счастья, словно губка впитывала эти чувства. Упругое, разом воспламенившееся тело затрепетало в объятиях Сергея.
