— Спасибо. — Эйслин слегка поклонилась и, как всегда бывало при старейшинах, почувствовала себя неподвижной и неуклюжей. — Мне жаль, что я опоздала. Что ты прикажешь мне делать дальше?
Лемарианка обошла ее по кругу, а Эйслин застыла в ожидании. Мэтае двигалась вокруг неподвижной девушки до тех пор, пока на востоке не начало светать. Иногда Мэтае ходила настолько быстро, что Эйслин могла только ее чувствовать, а иногда настолько медленно, что единственный намек на движение было положение тела, перемещающегося так же тонко, как и время протекающее мимо.
— Думаю, — произнесла Мэтае, после того как Эйслин уже не ожидала от старейшины хоть одного слова. — Я не оставлю тебя в этом мире.
Странная смесь разочарования и облегчения прокатилась по ее телу. Ей хотелось увидеть загадочный Талтос, но также она ощущала страх от того, что могла там найти. Ее человеческая часть съежилась. Одно из опасений, которое скрывала Эйслин, состояло в том, что старейшины могли каким-то образом изменить ее и в итоге превратить в нечто чуждое, похожее на них.
Смех, похожий на звон колокольчиков, наполнил тишину рассвета.
— Ох, ты так далека от истины, дитя. Ты уже превращаешься в нечто… интересное. И самое удивительное, всего лишь с небольшой нашей помощью. Я нахожу это очаровательным. Скажем так, я готова подарить тебе больше времени, чтобы ты раскрыла свои таланты. А после этого мы будем рады видеть тебя в Талтос.
«Чтобы я могла всех вас повеселить? Я так не думаю». — Эйслин сразу выкинула эти мысли из головы. Если старейшины обращали внимание, то легко могли их прочесть. Но несмотря на прищуренные глаза, Мэтае ничего не сказала.
Если бы Эйслин не была так шокирована поворотом событий, то оказалась бы готова к дальнейшему. Ведь она хорошо знала, как лемарианцы приходили и уходили — в облаке света, настолько яркого, что оно ослепляло. И еще в течение нескольких часов после этого перед глазами танцевали разноцветные пятна. Вспышка оказалась для нее неожиданной. Эйслин резко закрыла глаза, но опоздала на какую-то долю секунды. Сияние опалило роговицу и обожгло мозг.
Рун взвизгнул, и Эйслин вспомнила, что его заморозили на одном месте с широко распахнутыми глазами. На ощупь найдя волка, она притянула его к себе.
— Все в порядке. Она ушла, — прикоснувшись ладонями к глазам Руна, Эйслин отправила выявлять повреждения свою магию, которая довольно неплохо восстановилась, чтобы оказать помощь. Когда она обнаружила здоровые ткани вместо обожженных клеток, то с облегчением выдохнула и пригладила мех по бокам его морды.
