— Ох, господи, верно ведь, сначала меня ввели в комнату, где лежали вещи, — охнула Варвара Викторовна, смутившись от того, что раньше невольно говорила неправду.
— Если бы вам предъявили трех высоких, а не двух человек среднего роста и одного высокого, вы смогли бы с уверенностью опознать Казанюка?
Варвара Викторовна не торопилась с ответом. Не хотела выгораживать, но и зря обвинять не могла.
— Не знаю, — ответила она и повторила. — Не знаю.
Прокурор не поверил показаниям Лиды. И письмо Казанюка, несмотря на всю доказательственную силу, не убедило его в бесспорности алиби подсудимого. Он считал, что вся совокупность доказательств изобличает обоих преступников, но признавал, что осуждение Чуркова в значительной мере зависит от того, как решит суд судьбу Казанюка.
Прокурор потребовал для Казанюка строжайшей меры наказания, ведь ему вменялось и нанесение опасного для жизни ранения при втором налете. Защита утверждала, что и Чурков и Казанюк невиновны и их следует оправдать.
Часов около 11 ночи суд удалился на совещание. И хотя было ясно, что приговор будет вынесен за полночь, никто не уходил домой.
Час ночи. Два. А суд все не выходит. Три часа ночи. Суд не выходит. И еще более тревожным делается ожидание. Если долго совещаются, значит не поверили алиби; если бы поверили, то о чем так долго совещаться?
В зал вновь ввели подсудимых. Не легко далось им ожидание приговора. Всего несколько часов, а как изменились лица. Это все увидели. Кроме Тани.
Она сидела по-прежнему, опустив глаза. Звонок. Выходит суд. „Оглашается приговор!” — объявил председатель. А когда прочел „Казанюка и Чуркова оправдать”, в то же мгновение, вскрикнув, все забыв, не помня себя от счастья, Таня метнулась к мужу и замерла возле него. И, как сказано у Гоголя, „весь миллион народа в одно время вздрогнул”. Зал неистово аплодировал. Не то справедливому приговору, не то великодушию, рожденному любовью.
Вынося оправдательный приговор, суд указал на то, что следователь, ведший дело Казанюка и Чуркова, повторил нередко встречающуюся ошибку: он исследовал одну только версию, наперед признанную верной.
Вскоре правильность указаний суда подтвердилась. Следствию удалось установить, что в квартире под Чурковыми с января до конца февраля снимали комнату двое приезжих — Должиков и Сорокин. Оба они были недавно освобождены по амнистии. Отбывали наказание за грабеж. Ключом от чердака они могли пользоваться так же, как и хозяин квартиры.
