Создавая образ «мечтателя» в повести «Хозяйка», в сентиментальном романе «Белые ночи», в незаконченном романе «Неточка Незванова», Достоевский полагал, что отражает «современный момент и идею современного момента», главным признаком которого он считал «анализ» и «всеобщую исповедь», когда «анализ не щадит и самих анализирующих». Достоевскому важно было воспроизвести духовное содержание «настоящего момента», назвать социально-нравственную болезнь времени («иллюзии», «химеры головные», «мечтательность») и тем самым попытаться отыскать пути борьбы с нею.
Впервые вполне законченный тип «мечтателя» (хотя мы знаем, что «иллюзий» были не лишены и Макар Девушкин и господин Голядкин) появляется у Достоевского в повести «Хозяйка» (опубликована осенью 1847 г.). Молодой ученый Василий Ордынов, искусственно отторгнувший себя от реальной жизни (и все-таки Достоевский счел нужным упомянуть фабульное «объяснение» такого шага — Ордынов получил незначительное наследство), посвятивший всего себя единственной страсти — науке (он писал сочинение из «истории церкви»), терпит страшное, трагическое и уже необратимое поражение при первом же столкновении с действительностью, при первой же попытке избавиться от своего одиночества. «Может быть, в нем осуществилась бы целая оригинальная, самобытная идея. Может быть, ему суждено было быть художником в науке». Но мечты героя рухнули, его опыт создания новой, оригинальной научной системы не состоялся, глубокое душевное потрясение приводит его к состоянию отчаяния, и он просит «исцеления у бога».
Знаменательно, что Ордынов, живущий в мире «химер», сталкивается отнюдь не с повседневной действительностью Петербурга (как, предположим, Макар Девушкин или Голядкин), но с «действительностью», пожалуй, не менее «иллюзорной», чем та, в которой он пребывал ранее. Крайне впечатлительная и незащищенная душа Ордынова вступает в безнадежный для нее поединок со злой волей «колдуна» старика Мурина, в прошлом, как можно предположительно догадаться, «удалого разбойника» и «душегуба», а в настоящем — коварного начетчика-старообрядца. Под властью Мурина томится молодая красавица Катерина, не смеющая и даже, под гипнотическим влиянием старого «колдуна», не желающая освободиться от своего тягостного и одновременно сладостного плена. Повесть предельно насыщена картинами галлюцинаций, снов, бреда, таинственных скрещений реальных и «фантастических» происшествий. Все это прямо связывает «Хозяйку» с романтической традицией, в частности с Гофманом, а если искать ближе, в русской литературе, то, конечно, со «Страшной местью» Гоголя (даже имя героини сохранено; отмечу попутно, что отныне женщина под именем Катерина — почти непременный персонаж всех последующих произведений Достоевского, вплоть до романа «Братья Карамазовы»).
