Мать готовила ужин, а Роман сидел тихонько возле стола, делая вид, что читает. Книжки он совсем не видел, а видел свой класс, видел ребят и девчонок, которые удивленно разглядывают его поцарапанное лицо.
"Нет, нет, завтра в школу ни в коем случае идти нельзя!.."
ТУЛЬКО
Ну вот, приедут из облоно! Спецбригада... Старшим, ясное дело, Фок. Фок и с ним еще пять фокиков, которые и будут делать погоду. Залезут в каждую щель, каждую дверцу откроют, каждую буковку расшифруют...
Василий Михайлович сидел под вишней в большой тоске. Вокруг было тихо, по-осеннему ласково. Солнце садилось, его уже и не видно было за густыми желтыми листьями оно лишь угадывалось - лучики еще кое-где пробивались сквозь густое лиственное решето, удлинялись, утончались... Но разве Василию Михайловичу до всего этого, если перед глазами - маленькие люди, какие-то гномики, которые все выискивают и выискивают что-то в его хозяйстве?
Иванна Аркадьевна сидела напротив и любовалась окружающим миром. Глубоко в душе она считала себя поэтессой, недаром же когда-то ее стихи печатали в периодических изданиях. Потом она вышла замуж, а замужним женщинам не до стихов. Когда Виталька вырос и уехал от них в институт, можно было бы снова начать писать, но нет, не писалось уже. Разве что информацию какую-нибудь изредка напечатает в районной газете.
Вот она теперь и сидела в своем густо засаженном деревьями дворе и любовалась окружающим миром. О спецбригаде Иванна Аркадьевна еще не знала, поэтому была спокойна и безмятежна. Если кто из прохожих здоровался, она низко наклоняла голову и отвечала:
- Добрый вечер!
Василий Михайлович только в эти моменты поглядывал на нее, словно ото сна пробуждался. Наконец сообщил:
- Омский звонил.
Иванна Аркадьевна улыбнулась:
- Порыбачить собрался?
Инспектор районо Омский летом частенько наведывался к ним на рыбалку.
- Нет, - еще больше нахмурился Тулько. - Хорошо, что ездил с ним на рыбалку, теперь польза есть. Хоть слово замолвит при случае...
- Омский замолвит!..
- Как бы там ни было, а звонил. К нам комиссия едет. Спецбригада...
Иванна Аркадьевна побледнела, морщины разгладились на лице:
- Иван Иванович?
- Наверно... А впрочем, не знаю. И Дмитрий Павлович способен...
- Вот! По-моему вышло! Надо было тебе их не трогать.
- За двойки меня тоже по головке не погладят.
- У тебя Суховинский. Он завуч... У него бы, кстати, поучился, как в тени держаться.
- Хватит. Не об этом сейчас...
