Бёрк.
Так его звали. Понятия не имею, было это имя или фамилия. Он был тот еще засранец, с длинной седеющей бородой и поблекшими татуировками во всю длину рук. По нашивкам на кожаном жилете, который он обычно носил, я знал, что он член мотоклуба под названием «Дьявольские Джеки». И сейчас мне впервые представился шанс хорошенько рассмотреть этот жилет. На плече была красно-белая нашивка «Бёрк» над словом «Ориджинал». На втором же плече был бриллиант, а на нем знак «1%». Дальше следовала длинная череда нашивок поменьше, перечисляющие имена и даты.
Его тяжелая загорелая рука не дрожала, когда он держал пистолет, а глаза были такими же холодными и непроницаемыми, как мои.
— Келси, выметайся отсюда, — приказал я строгим голосом.
Я совершенно не знал этого Бёрка и понятия не имел, что было у него в голове... Но, если мне удастся вытащить Келс из этой передряги невредимой, то похрен на все остальное.
— Делай, что говорит парень.
Келси кивнула, широко раскрыв глаза, соскользнула с кровати и по стенке пошла к выходу из комнаты.
— Спускайся вниз в мою комнату и жди там, — сказал я. — Запри замок и никому кроме меня не открывай.
После ее ухода время в комнате будто остановилось.
— И что вы собираетесь делать, пристрелите меня? — заплетающимся языком спросил Джим.
Он и так-то был не лучшим представителем своего вида, а уж когда надирался, и вовсе слетал с катушек.
— По обстоятельствам, — ответил Бёрк.
— Каким?
— Вот, парень, — сказал он, указывая на меня подбородком. — Хочешь пристрелить этого придурка, сынок?
Я испуганно оглянулся. Его лицо было непроницаемым и серьезным. Бёрк вовсе не шутил. Вот дерьмо.
Все происходило на самом деле.
— Подумай хорошенько. Если решишься на это, обратно уже дороги не будет. Но тогда тебе не придется волноваться, что этот гад может изнасиловать твою сестру. А мы можем сделать так, что тело исчезнет.
Глаза Джима метались между нами, дикие от ужаса.
— Не слушай его, — зашептал он. — Ты отправишься в тюрьму. За смерть дают срок. Он говорит об убийстве.
— Это вряд ли, — сказал ему Бёрк. — Тебя никто не хватится, Кэллоуэй. На самом деле, не думаю, что хоть кому-то есть дело, жив ты или мертв. Твоя жена ушла, дети тебя ненавидят, и, согласно бумагам у тебя на кухне, работы у тебя тоже нет. Такое ощущение, что тебя и не существовало никогда. Такое просто не могло произойти с хорошим парнем.
— Социальные работники, — отчаянно проговорил Джим. — Социальные работники придут проверять детей. Они заметят.
